Гретхен

– Точно? – все еще не верила своему счастью Мари-Луиза.

– Железно! – отозвался папа.

Гретхен, Магда и папа загрузились в машину.

– Да, все-таки тяжело одной воспитывать ребенка, – сказал папа. – Приятно хоть чем-нибудь помочь, тем более если это не составляет особого труда!

– Слушай, нажми на тормоза, отзывчивый ты наш! А то уже тошнит! – Гретхен почувствовала, как в ней поднимается ярость.

– Что я опять не так сделал? – испугался папа.

– Ничего! – ответила Гретхен. – Просто ты уже сто лет ездишь на работу и с работы мимо дома Мари-Луизы и Магдиной школы! Почему тебе до сих пор не приходила в голову эта светлая мысль – возить Магду с Пепи в школу и забирать их потом? При таком глубоком сочувствии к женщинам, воспитывающим детей в одиночку, это было бы логично!

Папа ничего на это не ответил. Он сделал вид, будто целиком и полностью занят дорогой.

Когда они наконец добрались до дома, мама уже пришла с занятий. Она сидела с Гансиком в детской и объясняла ему математику. Но с приходом Магды все объяснения пришлось отложить, потому что Магде нужно было немедленно выяснить, где точно будет проходить будущая стенка и какая половина комнаты достанется лично ей – правая или левая. Сначала она выбрала себе правую, а когда Гансик согласился на такой вариант, она решила переменить свое мнение и заявила притязания на левую. Когда же Гансик принял и такое распределение, Магда заявила, что вообще не желает селиться в детской, а возьмет себе половину кабинета.

– Так, кончили дискуссию! – сказала мама. – Кому какая половина достанется, решаю я! Завтра сообщу тебе о своем решении!

Мама вышла из комнаты. Магда сделала «бе-е-е» ей в спину и показала нос.

Гретхен присела на краешек своей старой кровати.

– Ну что, Гансик, порядок? – спросила Гретхен.

Гансик робко улыбнулся.

– Фу, Гансище! – встряла тут Магда. – Ты совсем жирняк стал! Прямо как огромный воздушный шар!

– Магда, отстань от Гансика! – прикрикнула Гретхен.

– Нет, точно! Ткнешь иголочкой, и лопнет! – продолжала Магда. – Пш-ш-ш-ш – и весь воздух выйдет!

– Еще слово скажешь – получишь подзатыльник! – рассердилась Гретхен.

Угроза, похоже, подействовала. Магда подошла к книжному стеллажу, вытащила одну из своих старых книжек с картинками и принялась листать. Гретхен еще посидела немного, чтобы убедиться в том, что Магда не собирается больше приставать к Гансику. Но та с головой ушла в чтение, и Гретхен сочла возможным оставить парочку наедине. Она хотела спросить папу, не нужно ли помочь с ужином.

Папа с мамой были в спальне. Гретхен услышала папин голос:

– Я подумал, что разумнее всего будет, если на время ремонта ты целиком займешь спальню, Гретхен положим в кабинете, а я лягу в гостиной. Гансик с Магдой пока останутся в детской, авось не передерутся. Как ты считаешь?

– Чего такой огород городить? – донесся голос мамы. – Я четырнадцать лет провела с тобой в одной постели, уж как-нибудь еще четырнадцать дней выдержу. Если, конечно, я тебе не помешаю.

– Я думал, это я тебе могу помешать! – сказал папа. – Делить ложе с толстым жирным мужем, отправленным к тому же в отставку, – сомнительное удовольствие!

– Не очень убедительный аргумент! – ответила мама. – Раньше ты был еще толще!

– Но ты тогда испытывала ко мне симпатию и потому была более терпимой! – парировал папа.

– Терпимость никак не связана с симпатией! Это вопрос оптики и жизненных установок!

Гретхен, стоявшая под дверью спальни, подумала: «Опять двадцать пять! Сейчас начнется!»

– Что у нас там с ужином? – крикнула она, решив срочно спасать положение. – Господа хорошие, я, между прочим, есть хочу!

Папа пулей вылетел из спальни и ринулся в кухню. Гретхен села в вертящееся кресло перед телевизором в гостиной и прикрыла глаза. На какое-то мгновение ее охватило непреодолимое желание сбежать из этой до боли знакомой квартиры, которую теперь нужно было заново осваивать. Ей захотелось очутиться в «Ваксельбергере», рядом с Хинцелем, Габриэлой или Икси – да с кем угодно, лишь бы быть подальше от этой лицемерной семейки, обсуждающей, кому где спать. Но Гретхен, движимая чувством долга, подавила в себе это эгоистичное желание и осталась сидеть в кресле с закрытыми глазами до тех пор, пока не услышала шаги и не уловила по родному запаху, что мама вошла в гостиную.

– Устала? – спросила мама, приблизившись к Гретхен.

– Да нет, не очень, – ответила она.

– Сердишься? – продолжала допытываться мама.

– Ничуточки! – ответила Гретхен. – Я же гибкий человек! Всегда готова поучаствовать в творческих экспериментах! Надо же как-то Гансика подремонтировать!

– Нет, ты совсем неверно оцениваешь ситуацию! – проговорила мама.

– А может быть, ты согласилась на все на это не из-за Гансика, а потому что тебе удалось существенно улучшить свое положение? – Гретхен крутанулась в кресле, не открывая глаз.

– В каком смысле – улучшить свое положение? – поинтересовалась мама.

– В том смысле, что папа согласился на все твои требования! – заявила Гретхен и снова крутанулась. – Он даже машину собирается тебе купить! И вообще ползает перед тобой, как пресмыкающееся!