Грядущая буря

– Да, – сказала Суан. – Она не понимала, как близко все было к тому, чтобы эта шайка выскользнула у нее из рук. И мы не могли быть уверены, что во время нападения на Башню ей не будет грозить опасность. Если я чему-то и научилась за время пребывания в Белой Башне, так это тому, что есть время обсуждать планы, но есть время и действовать. Нельзя ждать вечно.

Благодаря узам Суан почувствовала, как Брин улыбается. О Свет, но как же замечательно, что у нее снова есть Страж. Суан не задумывалась о том, как же ей не хватало этого успокаивающего клубка эмоций в глубине ее сознания. Этого постоянства. Мужчины думают иначе, чем женщины, и то, что казалось ей запутанным, сбивающим с толку, Брин видел простым и понятным. Принимай решение и действуй. В его манере рассуждать была обнадеживающая ясность. Это не значит, что его можно было обвести вокруг пальца – он просто не слишком-то был склонен сожалеть об уже принятых им решениях.

– А что насчет остальных издержек? – спросил Брин.

Она чувствовала его нерешительность, его беспокойство. Суан повернулась к нему и, забавляясь, улыбнулась.

– Ну ты и дурак, Гарет Брин.

Он нахмурился.

– На узы с тобой я никогда и не смотрела как на издержки, – заявила она. – Что бы еще ни случилось из-за моей неудачи, эта часть событий минувшей ночи мне принесла только выгоду.

Брин хихикнул:

– Что ж, тогда мне придется еще раз удостовериться, что мое второе условие гораздо неразумней.

«Рыбий потрох», – подумала Суан. Проклятье, об этом она чуть не забыла. Но уж кто-кто, а сам Брин, разумеется, не забыл.

– Ну и когда же именно ты намерен потребовать от меня выполнения этого неразумного условия?

Он ответил не сразу, а только смотрел на нее, потирая подбородок.

– Знаешь, – промолвил Брин наконец, – кажется, теперь я все-таки тебя понимаю, Суан Санчей. Ты – женщина чести. И естественно, никто не может предъявить тебе более суровые требования, чем ты сама. У тебя громадное чувство ответственности, и ты сама взяла на себя такой долг, что я сомневаюсь, чтобы кто-либо из смертных сумел его оплатить.

– Ты представляешь дело так, будто я сосредоточена исключительно на себе, – сказала она.

– Ну, зато я больше не сравниваю тебя с прущим напролом кабаном.

– Ага, значит, ты все-таки считаешь меня эгоисткой! – возмутилась Суан. Чтоб ему сгореть! Наверное, он почувствовал, что его слова задели ее за живое и что она не хочет спорить на эту тему. Что б ему еще раз сгореть!

– Суан Санчей, ты одержима, – заявил Брин. – Одержима идеей спасти мир от него самого. Вот потому-то ты с такой легкостью способна отмахнуться от клятв или от правил.

Суан глубоко вздохнула:

– Гарет Брин, этот разговор быстро стал крайне утомителен. Скажешь мне о втором условии или заставишь меня ждать?

Он задумчиво изучал ее каменное лицо:

– Ну, если честно, я намерен потребовать, чтобы ты вышла за меня замуж.

Она удивленно моргнула. О Свет! Узы говорили, что он искренен.

– Но только после того, как ты почувствуешь, что мир способен сам о себе позаботиться. И никак не раньше, Суан, иначе не соглашусь я. Ты посвятила свою жизнь чему-то. Я прослежу, чтобы ты при этом не погибла. И надеюсь, что когда ты с этим покончишь, то захочешь отдать свою жизнь чему-то другому.

Суан сумела справиться с потрясением. Нет, она не позволит глупому мужчине лишить ее дара речи.

– Ладно, – заставила она себя сказать. – Вижу, у тебя все-таки есть какое-никакое здравомыслие. Посмотрим, соглашусь ли я на твое условие или нет. Но я о нем подумаю.

Когда Суан отвернулась и устремила взгляд на палатку, ожидая появления Эгвейн, то услышала хихиканье Брина. Он мог ощущать истинные чувства Суан, точно так же, как и она – его чувства. О Свет! Теперь-то ей понятно, почему Зеленые так часто выходят замуж за своих Стражей. Оттого, что она чувствовала его любовь к себе, так же как и он чувствовал ее, у Суан кружилась голова.

Конечно, он дурак. А она была дурой не меньшей. Суан горестно покачала головой, но, пока они стояли в ожидании, позволила себе слегка к нему прислониться, и он вновь положил ей на плечо руку. Мягко, нетребовательно. Согласный ждать. Он и в самом деле ее понимал.

Эгвейн стояла перед женщинами, лица которых выражали лишь безмятежность и которые были куда как хороши в искусстве скрывать свое волнение. По традиции она приказала Квамезе сплести малого стража против подслушивания, поскольку остроносая Серая сестра была самой младшей из восседающих, что собрались в просторной палатке. Та казалась почти пустой из-за того, что занято было очень мало мест. Дюжина женщин, по две от каждой Айя, – тогда как их должно было быть по трое, однако все Айя послали по одной восседающей в Черную Башню с дипломатической миссией. Серые уже заменили Делану Наорисой Камбрал.

Двенадцать восседающих, Эгвейн и еще одна женщина. Эгвейн не смотрела на Шириам, что сидела на своем месте сбоку. Хранительница летописей казалась обеспокоенной с того самого момента, как вошла в шатер. Неужели Шириам поняла, что Эгвейн все известно? Быть того не может. Если бы поняла, то ни за что не пришла бы на собрание.