Грязная работа

Затем Одри выскочила из кабельного вагона, перешла прямо на островок посреди Рыночной улицы и села в древний трамвай, который тронулся, не успел Рей дойти до остановки. Это просто какая-то дьявольская суперведьма общественного транспорта, подумал он. Вагоны ее поджидают, когда ей нужны, а стоит добраться до места ему, они уже уехали. Ей подвластен некий злой трамвайный амулет, в этом нет сомнений. (В делах сердечных воображение бета-самца порою быстро ополчается на барахтающегося ухажера, и у Рея оно в тот миг уже поглощало те крохи уверенности, что он собрал в кулак.)

Однако перед ним лежала Рыночная – самая оживленная улица в городе, и Рей сумел быстро поймать такси и проехать за Одри до самой Миссии. И даже пару кварталов дальше, пока Одри снова шла пешком.

Рей держался в квартале за ней, и Одри его привела к большому нефритово-зеленому особняку в – стиле королевы Анны чуть дальше 17-й улицы. На колонне у входа висела табличка: БУДДИСТСКИЙ ЦЕНТР “ТРИ ДРАГОЦЕННОСТИ”[74]. Рей уже отдышался и пришел в себя, поэтому с комфортом расположился за фонарным столбом через дорогу и смотрел, как Одри поднимается на крыльцо. Ей навстречу распахнулась застекленная дверь; выскочили две старушки – казалось, им не терпится что-то сообщить Одри, но они не могут взять себя в руки. Рею старушки показались знакомыми. Он затаил дыхание и полез в задний карман джинсов. Извлек две фотокопии водительских прав тех женщин, которых его просил отыскать Чарли. Ну точно, они – перед будущей миссис Мейси стояли Эстер Джонсон и Ирэна Посокованович. И в тот миг, когда Рей ломал голову над возможной связью, дверь буддистского центра опять открылась и наружу вылетело нечто похожее на речную выдру в мини-платьице с блестками и в сапогах стриптизерши. Оно кинулось в атаку на лодыжки Одри с ножницами наперевес.

Чарли с инспектором Риверой стояли у магазина “Свежая музыка” на Кастро, пытаясь разглядеть что-нибудь внутри, за вырезанными картонными фигурами и гигантскими конвертами альбомов. Если верить извещению на дверях, магазину следовало работать, но дверь была заперта, а свет не горел. Судя по тому, что представилось взору Чарли, в магазине за прошедшие годы, с тех пор как он познакомился с Мятником Свежем, ничего не изменилось, за исключением одного, но важного факта: пропал стеллаж с пылающими сосудами.

По соседству располагалась лавка мороженого йогурта, и Ривера завел Чарли туда и побеседовал с владельцем. Парень был слишком накачан для кондитера.

– Он уже пять дней не открывается, – сказал он. – Никому ни слова не сказал. У него все в порядке?

– Я уверен, у него все прекрасно, – ответил Ривера.

Через три минуты инспектор выяснил все телефонные номера и адрес Мятника Свежа у диспетчера полиции Сан-Франциско, и, прозвонив по всем и везде услышав автоответчики, они с Чарли отправились к Мятнику домой в Вершины-Близнецы. У двери квартиры лежала горка газет.

Ривера повернулся к Чарли:

– Кого-нибудь еще знаете? Кто мог бы подтвердить то, о чем вы мне рассказывали?

– В смысле – других Торговцев Смертью? – уточнил Чарли. – Я их не знаю, но знаю о них. С вами они, возможно, разговаривать не захотят.

– Хозяин букинистической лавки на Хэйт и старьевщик в начале 4-й улицы, так?

– Нет, – ответил Чарли. – Ничего похожего. Почему вы спросили?

– Потому что оба они пропали, – ответил Ривера. – У старьевщика в кабинете все стены были в крови. А у букиниста на полу валялось человеческое ухо.

Чарли обмяк и навалился на стену.

– В газетах про это ничего не было.

– Мы такое не разглашаем. Оба жили бобылями, никто ничего не видел, мы даже не знаем, есть ли там – состав преступления. Но теперь, раз пропал этот свежий мужик…

– Думаете, эти двое тоже торговали смертью?

– Я не утверждаю, Чарли, что я в это верю, могло быть просто совпадение. Но когда мне сегодня насчет вас позвонил Рей Мейси, я все равно собирался с вами встречаться. Спросить, знали вы их или нет.

– Рей меня сдал?

– Не кипишитесь. Может, он спас вам жизнь.

Чарли уже в сотый раз за вечер подумал о Софи – его беспокоило, что он не рядом с ней.

– Можно, я позвоню дочери?

– Конечно, – сказал Ривера. – Но потом…

– “В шкаф их, Дэнно” в Миссии, – сказал Чарли, вытаскивая из кармана пиджака мобильник. – Дотуда минут десять. Мне кажется, хозяин – один из нас.

У Софи все было отлично – они с миссис Корьевой кормили адских псов “Сырными тритончиками”. Девочка спросила, не надо ли Чарли помочь, и он чуть не разрыдался. Ответил, что нет, когда голос перестал дрожать.

Через семь минут они встали едва ли не поперек улицы Валенсии: впереди пожарные машины палили из водометов по второму этажу того дома, где прежде располагалась лавка Энтона Дюбуа. Чарли с инспектором вышли из машины, и Ривера предъявил бляху тому полицейскому, который первым прибыл на место происшествия.

– Пожарные бригады не могут проникнуть внутрь, – сообщил тот. – Там сзади тяжелая стальная дверь, а в этих ставнях с четверть дюйма стали, если не больше.

Шторы пучились наружу, и на них виднелись тысячи мелких бугорков.

– Что произошло? – спросил Ривера.