Грибница

Томясь в одиночестве, на мужчин Клавдия Петровна смотрела свысока, коля им глаза торчащим на манер взведенной боеголовки внушительным бюстом. Мало кому из мужиков удавалось пройти ее внутренний кастинг. Один плюгав, даже смешно представить рядом с собой такого. Второй робок, точно тургеневская барышня, того и гляди самой его придется защищать от бродячих собак. Третий чересчур горбонос. Не нос, а горный перевал. Может еще и ножик за пазухой имеется. Что за мужики нынче пошли? Измельчали вконец, как блохи на худой собаке. Так и жила Клавдия Петровна Пухова не в силах совместить ожидания с реальностью.

Мужской интерес к себе Клавдия чуяла, будто охотничья собака волчье лежбище. К сожалению, с годами нюху ее доводилось работать все реже и реже, так что чутье почти притупилось. Поэтому крутящегося вокруг буфета мужичка она заприметила не сразу. А как поняла, что неспроста попадается он ей то и дело на глаза, да так и шныряет масляными глазками по буфету, приосанилась.

Мужичонка, прямо скажем, был так себе. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Будучи после сделанного открытия каждый день во всеоружии (греха то – его не ждешь): голубые тени до бровей, томный взгляд барракуды в засаде и золотой запас небольшого государства на шее, пальцах и в ушах, Клавдия Петровна лениво наблюдала за все уменьшающим радиус кругов вокруг буфета потенциальным кавалером.

Ее внешние преображения не остались незамеченными. Гардеробщица Люська, оценив серьезность намерений Клавдии Петровны, разнюхала всю подноготную будущей жертвы. Но дни шли за днями, а тяжелая артиллерия почему-то не срабатывала. То ли порох из пороховниц выветрился, то ли кавалер оказался не по возрасту несмел.

Когда в Доме Культуры не крутили по вечерам кино, Клавдия уходила домой пораньше. Наведя порядок в своем хозяйстве, она занесла в подсобку ведро, швабру и кое-что ценное по мелочи и вдруг ощутила резкий толчок в спину, услышала стук двери за собой и оказалась в полной темноте подсобки.

«Какого черта?» – рявкнула Клавдия Петровна и ринулась к двери. Та оказалась безнадежно заперта. Снаружи раздался какой-то грохот, судя по звуку, посыпались на пол и переколотились стаканы, в которые она разливала чай, громыхнул металлом поднос под самовар. В гневе буфетчица навалилась на дверь. Последняя устояла, чем разозлила ее до крайности. Закатав рукава, Клавдия мощно заколотила в дверь подсобки.

***

Толпа, собравшаяся в мгновение ока (и как только люди узнают обо всем так быстро?), охала, ахала и восторженно закатывала глаза вслед невесть откуда всплывающими подробностями. Ужас то какой! Когда такой еще случится? Надо насладиться моментом, не упустив ни одной детали.

– Порубил тещу на куски!

– Ах!

– Ровненькие такие, точно на отбивные!

– Ох!

– Прокрутил в мясорубке с лучком и чесночком!

– Ай!

– На котлетки!

– Ой!

– А пальцы отрезал и обжарил до хрустящей корочки, словно сосиски!

– С салом? Или на чистом сливочном?

– Да почем я знаю? Такие подробности следователь выяснит.

Собравшаяся толпа волновалась, будто морской прибой, окатывая вновь прибывших все новыми кровавыми подробностями. Милиция, пытавшаяся оттеснить толпу, уже матюкалась, не стесняясь. Но сзади напирали. А счастливчики, оказавшиеся в первых рядах, не желали терять завоеванных позиций.

Олег, отошедший в сторонку, никак не мог прикурить. Сначала спички катались в коробке, никак не желая попадаться в дрожащие пальцы, пока не высыпались на землю все скопом. Олег чертыхнулся. Похлопал себя по карманам и обнаружил зажигалку. Дело пошло на лад. Сигарета, наконец, пыхнула. Он затянулся и прикрыл глаза. Красно-синие огни мигалок прыгали по окнам домов новогодними гирляндами – празднично, нарядно, тревожно. Неудивительно, что на такую иллюминацию сбежались все в округе. За бочками шумно выворачивало наизнанку молоденького милиционера. Что же он там такого увидел? Уже четверть часа в себя прийти не может, бедолага.

Произошедшее казалось столь диким и невозможным, что поверить в реальность его Олег никак не мог. Судя по толчее машин скорой помощи и милиции, что-то определенно произошло. Несчастный случай, может быть? Или мордобой? Неужто Петрович не выдержал и показал-таки теще, где раки зимуют? Но тогда к чему такое скопление машин с мигалками? Одного наряда вполне хватило бы. А главное – они разговаривали всего пару часов назад. Все было в порядке. В полном и абсолютном. И Петрович был таким, как всегда. Что могло произойти?