Грибница

Да это же парочка! Да они же … Ну ни хрена себе! Вот учудили. И чего только в лесу не увидишь. Места себе что-ли другого не нашли?

Родионов хихикал, зажимая рот рукой в рукавице и мелко трясясь. Со своего места он видел только спину мужика, ритмично и мощно засаживающего неведомо кому свое орудие. Баба, обнимающая ствол дерева и отклянчившая на морозе голый зад, охала и стонала, не выбиваясь из ритма. Случка была в самом разгаре.

Созорничав, Родионов приложил руки ко рту рупором и резко заорал дурным голосом: «Ату ее, ату! Держи!» Реакция мужика была молниеносной. Мгновенно отпрянув от бабы, чей голый зад белым пятном сверкнул в темноте, он присел на корточки, озираясь по сторонам и одновременно застегивая штаны. Потом, бросив полюбовницу одну, припустил по кустам в сторону бараков, ярко освещенных милицейской иллюминацией.

Баба оказалась куда медлительнее. Разомлела, видать, блядовка. А может зад отморозила, пока заголялась. Но и та вскоре, уладив непотребство в одежде, потащилась вслед за ним. Силуэты любовников недолго мелькали среди деревьев. Тут Родионов, уже не сдерживаясь, расхохотался в голос, приседая, хлопая себя по бедрам и тряся головой.

Развеселившись он вернулся к своему сокровищу и отяжелевшей рысью потащил его вдоль по просеке, прижимая его к животу. Бежать так долго Родионов, конечно же, не мог, а потому, углядев удобный, широкий пенек остановился передохнуть, бережно водрузив на него самовар. И только выдохнул, как сзади на его плечо легла рука. Мужик аж присел: «Попался!» Помертвев от ужаса, он замер на месте, точно застигнутый врасплох заяц. Рука, тем временем, скользнула назад, за спину, а потом снова легла на плечо. Родионов медленно и обреченно обернулся.

Это была и не рука вовсе, а нога. «Женская,» – безошибочно определил Родионов по рваному капроновому чулку. Ноги тихонько покачивались, потревоженные его прикосновениями. Вглядываясь изо всех сил, он пытался определить, кем была обладательница ног при жизни. Может, знакомая какая? Но сделать этого не удавалось. Неверный свет луны не проникал сквозь толщу ветвей, а света спичек хватало лишь до колен висельницы.

Зато рядом нашлись сапоги – резиновые, хорошие, почти новые. «Не пропадать же добру,» – по-хозяйски рассудил Родионов. – «Может прошмандовкам моим сгодятся, а может загоню кому.» Прибрав находку, он решил, что лучшего места для его сокровища, чем под охраной висельницы, и не найти. Уложил самовар под сосну, бережно укрыл лапником, чтобы бока не отсвечивали, и с чувством выполненного долга и сапогами под мышкой посеменил домой.

***

Лидия Львовна чувствовала себя оплотом благоразумия и здравомыслия в стремительно сходящем с ума мире.

Встречаясь в течении дня с огромным количеством детей и их родителей, она наметанным глазом замечала неладное. Отсутствующие взгляды, когда физически человек вроде бы здесь, а мыслями где-то в неведомых далях. Полностью погруженные в себя мамы с пустыми глазами, недрогнувшей рукой одевающие чадам майки наизнанку, и не замечающие этого воспитатели. Зацикленные на одной мысли, будто заевшая пластинка, подчиненные, как нянечка Ираида Николаевна, истребившая все запасы «Белизны» на санитарную обработку горшков в ясельной группе. Ей Лидия Львовна настоятельно порекомендовала взять больничный и посидеть недельку дома. Благо в ее солидном уже возрасте причину для больничного найти нетрудно: давление, отеки, отдышка и прочее.

Как лицу, ответственному за жизнь и здоровье почти 180-ти ребятишек с 7 до 19 часов ежедневно, Лидии Львовне было страшно. Она без устали обходила подведомственное учреждение, постоянно заговаривая с воспитателями, дабы убедиться в их полной нормальности. С нетерпением ожидала, когда вязкие с утра пораньше родители переоденут, наконец, своих детей и покинут территорию детского сада. Будь ее воля, она вообще бы их сюда не пускала, принимая детей прямо у ворот. Неизвестно, что в головах у этих чокнутых взрослых. Происшествие с Любовью было свежо в памяти. Однако вышестоящее начальство такого нововведения точно не одобрит. Лидия Львовна пребывала в постоянном беспокойстве.

Вокруг происходили вещи и безумнее неадекватных родителей. Так называемая «дуэль бульдозеристов» была на слуху у всего городка. Случилась эта дикая история на строительстве дороги. Строго говоря, бульдозер там был только один. Вторым участником дуэли был самосвал. По свидетельствам очевидцев, число которых множилось не по дням, а по часам, и вскоре стало похоже, что добрая половина горожан отиралась от нечего делать средь бела дня на стройке, битва была эпичной.