Грибница

Вера Ивановна только губы поджимала, глядя на такое бесстыдство, но молчала в тряпочку, и ни во что не вмешивалась — всё ж мужики есть мужики, и ничего с этим не поделаешь. А вот Инга Светлану не укоряла. Как ни велико было их различие, но они быстро подружилась. Часто, возвращаясь поутру с умываний от реки, они шли в обнимку и, поглядывая на мужчин, многозначительно хихикали. Кого они обсуждали, никто кроме них не знал, но все мужики в такие моменты чувствовали себя неловко и начинали покашливать, или посвистывать, или вовсе скрывались из виду.

«Пожалуй, это было самое хорошее время после Пыления», — сказал Игнат.

Всё перевернулось, когда они встретили Павлика. Двенадцатилетний мальчишка явно был сумасшедшим. Он жил один в лесу, питался корешками и ягодами. Несмотря на то, что уже случались заморозки (начался ноябрь), ходил полуголый и босой, любил зарывать в землю руки чуть ли не по локоть, и при этом по-дурацки улыбался и бормотал какую-то чушь — в общем, представлял жалкое зрелище. Но не бросать же ребёнка в такой глуши! И они его подобрали.

Павлик здорово перепугался, когда его затолкали в кузов броневика. Он кричал и вырывался что было мочи, а потом вдруг просто бухнулся в обморок. Вечером на привале, когда все вышли на улицу, он попытался удрать, но Игнат был настороже и успел поймать его за лодыжку, прежде чем пацан нырнул в ближайшие кусты. После непродолжительной борьбы пленник сдался. Его накормили (он ел жадно и не аккуратно, как свинья), попытались помыть и переодеть — ничего не вышло. Тогда Инга (у неё всегда получалось разговорить любого человека) тихими уговорами стала выяснять имя мальчика. Её голос заворожил его. Он сидел на корточках, как шимпанзе упираясь в землю костяшками кулаков, и буквально пожирал глазами её шевелящиеся губы. «Па-в-лик» — голос у него был хриплым, прерывающимся, будто не мальчик говорил, а галка дразнилась.

Благодаря Инге он и остался. Далеко от неё не отходил и даже делился с ней своими корешками-ягодками. Инга с серьёзным видом принимала эти подарки, иногда даже отправляла в рот ягодку калины или плодик шиповника, что безмерно радовало Павлика. Шли дни. И если Ингу он любил, то броневик просто ненавидел. Переезды вместе с умалишенным пацанёнком превратились в настоящую пытку для всех пассажиров БРДМа. Мало того, что Павлика нужно было стремительно и неожиданно затолкать утром в кузов, так ещё на протяжении всего переезда приходилось терпеть его бесконечный скулёж и хныканье. Затихал Павлик, только оказавшись на земле. Он припадал к ней ухом, вжимался в неё, зарывал в неё руки и лежал так минут пятнадцать-двадцать, будто слушая её дыханье. А потом всегда успокаивался.

Однажды, спутники Игната, уставшие от всей этой канители, упросили его сделать выходной и остаться на стоянке хоть на пару деньков. Благо, что местечко было действительно приятное: совершенно случайно они съехали с дороги и по просеке в смешанном лесу докатили до небольшого лесного озера. В тот день заметно похолодало и хоть небо было по-прежнему обложено тучами, но надоедливая морось всё же не сыпалась. Пахло грибами и прелыми листьями. Было спокойно, и Игнат согласился.

Что в лагере нет Павлика, заметили только за обедом, когда он не подошёл за своей порцией каши. Стали вспоминать, когда и где видели его в последний раз. Выяснили, что это было утром: как обычно мальчишка шнырял в окрестностях лагеря, ковырялся в земле и обирая лесные ягоды. Куда он делся потом, никто не заметил. Игнат легкомысленно заявил, что негодник сам объявится, когда есть захочет, но Инга всерьёз забеспокоилась, и сказала, что мальчика нужно найти. Женщины её поддержали, и Игнату пришлось уступить.

Пропажа нашлась километрах в полутора от лагеря. В глубине леса на небольшой поляне Павлик преспокойно ковырялся в лесной подстилке неподалёку от табунка молодых кабанчиков. Лёху, который и обнаружил эту компанию, удивила их окраска — полосатая, как у подсвинков — а ведь размером они уже были всё равно, что взрослые. Такое соседство представляло серьёзную опасность для Павлика, но ребёнок этого явно не осознавал. Лёха раздумывал, что же делать: с одной стороны требовалось поскорее забрать отсюда их юного попутчика, но при этом Лёхе не хотелось упускать такую вожделённую добычу. Подумать только, всего в тридцати метрах от него гуляют сочные отбивные, котлетки, ростбиф, жаркое или шашлык! Только вот где же их мамка? Она не могла уйти далеко от своих чад. Убежит ли она вместе с поросятами или нападёт на обидчика? А если за обидчика кабаниха примет Павлика? Никакой бифштекс не стоит такой жертвы. Лёха с сожалением опустил автомат.

И вдруг на поляну вышел здоровенный секач. Словно живая гора, он неспеша пёр прямо на мальчишку. А тот застыл на месте и стоит — улыбается. Вот дурачок! У Лёхи просто не оставалось выбора. Он нацелился кабану в голову и нажал на спусковой крючок. Бабахнуло. Автомат дёрнулся, дав короткую очередь и в последний миг сбивая прицел, но кабан всё-таки упал.