Гридень 3. Экспансия

Вроде бы Калым православный, сам Гаврила — воевода великокняжеский его посоветовал, так что больших претензий и подозрений к этому полукровкеКолыму, у меня не было. Ну будет он шпионить для великого князя — так и пусть. Я же не собираюсь делать что-то такое, о чем князю не должно быть известно. Ну а если и соберусь, так и Калым «потеряется». Например, провалится в полынье, которых по мере движения на юг становилось все больше и больше.

— Тысяцкий, нас заметили и пошли по нашему следу, — находясь уже в верстах пятидесяти южнее от Великой Стены, что разделяет Степь и Лес, докладывал мне десятник из дозорного десятка.

— Почему не схоронились, как учили вас? — отчитывал я воина.

— Так появились они неожиданно, их тоже десяток, русичи, стрелы пустили, у меня пораренный в руку есть, — продолжал свой доклад десятник.

Кто в степи из русичей будет шастать зимой, да еще и пускать стрелы в своих соплеменников? Только тот, кто желает скрыть свое присутствие от других. И в какую задницу я влип в очередной раз? Чую, что тут пахнет заговором против какого князя, или же сговор русского владетеля с половцами. Ну не будет такой же отряд, как и мой, нападать на соплеменников, не станет этого делать и тот, кто вышел из русских княжеств посмотреть, что делается в степи. Даже степные отряды, появись они на горизонте, и те спросили бы кто мы такие и зачем пошли в степь.

Вон три дня некогда мы ходили с князем Иваном Ростиславовичем вокруг да около половецкого отряда, пока не спровоцировали их на бой.

— Сколько их? — спросил я.

— Из тех, кого видали, так более полусотни будет, а еще и дозорных два десятка увидели, выходит, что семь десятков воинов, но их обоз не полностью вышел из-за излучины реки. Они так же по Днепру шли, мы как бы позади их, — говорил десятник.

Значит может быть и так, что их сотня, да хоть и три. Устраивать тут бой неизвестно с кем — это идея из разряда «ну его нахрен». У меня есть свои задачи, их нужно выполнить.

— Разворачиваемся и уходим на восток! — скомандовал я.

Мы уходили в боевых порядках, охраняя тщательно свой обоз, который пусть и был скудным, но он был и мог привлечь внимание, пробудить алчность в людях, которых может быть больше нас.

Через три часа такой вот гонки с уходом от реки, стало очевидным, что нужно останавливаться. Кони уставшие, их нужно кормить, люди… Да и Леший с ними, человек такое существо, что выдержит многое, но коней беречь нужно.

— Три сотни воинов. Вооружены добро, как бы не какая княжья дружина. Идут без стягов, не понять чьи, но русичи, точно, — докладывал Фома, которого я направил смотреть за потенциальным противником.

— Придется встречать и принимать бой, — констатировал я.

— Нас меньше, сдюжим ли? — проявил сомнения Фома, за что получил мой уничижительный взгляд, от которого, а может из-за холода, десятник поежился. — Конечно, сдюжим, или поляжем с честью.

— Обозников посадить на коней заводных и дать им копья! — начал раздавать приказы я.

Не было уверенности в нужном исходе боя, ну никакой, но все эти сомнения нужно гнать прочь. Не получилось уйти от непонятного русского отряда, который уже пускал по нам стрелы, значить будем биться.

— Сани выставить гуляй-полем, проверить самострелы и луки! — продолжал давать я распоряжения, наблюдая за тем, как обозники, нехотя, неловко, взбирались на коней.

Да, с такими воинами сложно придется. Ну да пожил я на этом свете красиво, можно красиво и умирать.

Впервые после появления в этом времени и мире я ощущал острое желание избежать боя. Нет, не потому, что боялся, а из-за того, что видел в таком сражении какой-то сюрреализм. Два русских отряда будут стремиться убить друг друга в Степи, на землях, ныне занимаемых половцами. Я так себя настроил на борьбу с этим кочевымнародом, что не мог уместить в голове подобное.

Если распри внутри Руси еще воспринимались, как норма, то биться русским на чужой территории между собой? И пусть в первой жизни я встречал и такое, здесь, в этом мире, у меня несколько исказилось восприятие.

Но, если надо, если не оставляют выбора, значит бегать не станем. Да и куда бежать? Пусть вокруг еще не сплошная белоснежная степь в своих бескрайних просторах, и перед нами периодически вырастают такие близкие сердцу леса, пусть все более куцые и бедные, но и тут особо убегать некуда. Да и кони наши… В лучшем случае их сил хватит на одну полноценную атаку. Так что нужно рассчитывать на себя и думать, как сражаться. Скорее всего, от обороны тогда шансы прибавляются.

У нас двадцать арбалетов и более трех десятков луков. Это немало для того, чтобы думать о дистанционном бое. Ну а если где укрыться и оттуда расстреливать врага, так другой тактики и не нужно.

— Ты собрался идти на встречу? Они обстреливали все наши дозоры, не думая, не пытаясь поговорить. После этого станут говорить? — спрашивал Фома, проявляяскепсис.

— Да, — кратко, но решительно ответил я, не желая вдаваться в подробности.