Григорий Распутин. Россия под гипнозом

Как мы помним, секретность данного громкого преступления раскрылась задолго до его окончания. И провалил всё дело – нет, не д-р Лазоверт: маску секретности сорвал… депутат Пуришкевич. Ведь именно он неожиданно для всех, в том числе – для Юсупова, – кинулся к дежурным солдатам, рассказав о том, как только что им был убит «Гришка Распутин, враг России и царя».

Через какое-то время он то же самое уже говорил городовому Власюку.

Никто не даёт ответа: почему так поступил Пуришкевич? А ответ прост: пользуясь своей депутатской неприкосновенностью (а также относительной неприкосновенностью князя Юсупова) он изначально брал всю вину на себя. Но почему?!

Вообще, поведение Пуришкевича многое объясняет. Чтобы это понять, следует вернуться немного назад – туда, где мы говорили о Петре Столыпине; в частности – о военно-полевых судах, введённых в Российской империи с лёгкой руки премьера специальным Положением Совета министров.

Несмотря на то что в апреле 1907 года данное «Положение» потеряло силу, это не коснулось военнослужащих, которых расстреливали по постановлению военно-полевых судов вплоть до Февральской революции 1917 года. Так что угодить под статью Уголовного Уложения за тяжкое преступление в 1916 году означало одно: подвергнуться риску оказаться у расстрельной стены.

В нашем случае лишь один – великий князь Дмитрий Павлович – имел некий иммунитет от расстрела, да и то – очень-таки относительный: император мог изменить меру пресечения лишь после оглашения приговора суда. (Вспомните, как императрица ратовала за расстрел великого князя!) Как бы то ни было, Дмитрия всё равно бы не казнили. Пуришкевича наверняка бы спасла депутатская неприкосновенность. За Юсупова тоже было кому заступиться.

А вот с Лазовертом сложнее. Хотя и у него имелся защитник – тот же депутат Пуришкевич. Ну и не будем забывать, что Станислав Сергеевич всё-таки находился под эгидой Красного Креста, хотя история с его офицерством и фронтовым «геройством» крайне мутная. Некоторые исследователи позже будут называть д-ра Лазоверта «агентом французских спецслужб». Не удивлюсь, что так оно и было на самом деле.

Зато поручик Сухотин, являясь офицером военного ведомства, вряд ли в случае разоблачения мог надеяться на снисхождение. Так что, поймай жандармы поручика за руку на месте преступления, и не сносить бы тому головы.

И уж кому-кому, но Владимиру Пуришкевичу – бывшему чиновнику для особых поручений при министре внутренних дел Плеве – все эти обстоятельства были хорошо известны. Как понятно и то, что поручика Сухотина в случае его задержания на месте преступления или по горячим следам просто-напросто расстреляли бы!

Странное поведение Пуришкевича заключалось в том, что он: а) выиграл время и б) позволил всем уйти.

Как это, «позволил уйти»? – спросит меня кто-то. Да вот так. Про план «Перехват» слыхали? Ну вот. Помчись эти самые городовые Ефимов и Власюк немедленно докладывать своим начальникам, что убийцы скрылись, мол, на моторе, – и такое бы началось! Все автомобили – в разработку! А их в дореволюционном Петрограде – не как сегодня: в энное количество раз было меньше. Глядишь, и нашли бы: и совпадения следов на снегу автопокрышек, и «тёмные пятна, похожие на кровь»; а там и «пальчики», оставленные злоумышленниками, отработали бы (с подачи генерала Кошко в стране уже вовсю использовался новый метод дактилоскопии). Хотя, думаю, в те годы могли обойтись и без всякой дактилоскопии: так бы прижали «субчиков» к стенке – всё бы выложили. Добровольно, так сказать, по собственной инициативе: кто, когда, с кем и почему…

Но ничего этого не случилось. А всё – по единственной причине: из-за «странного» поведения Пуришкевича, который, «положив руку на плечо» городовому, заявил, что так, мол, и так, братец, убили мы «злейшего врага царя и России»

и «стреляли сейчас по нем». Но на вопрос депутата: не выдаст ли он их? – служивый ответил: «…Если спросят меня не под присягою, то ничего не скажу, а коли на присягу поведут, тут делать нечего, раскрою всю правду. Грех соврать будет…» Так что никуда городовой не помчался, доложив о случившемся не экстренно, а несколько позднее – уже под утро.

Именно поэтому удалось избежать «дикой погони» и поисков «по горячим следам». Выигранного времени преступникам хватило, чтобы, загрузив труп, увезти его и спрятать концы в воду (в самом что ни на есть прямом смысле). Тело будет найдено через двое суток. Вот что значит «неадекватное», на первый взгляд, поведение депутата Пуришкевича…

А теперь, уважаемый читатель, спешу тебя удивить: действия г-на Пуришкевича, о которых мы только что говорили, лишь лицевая сторона медали. Ибо ещё имелась оборотная.