Григорий Распутин. Россия под гипнозом

И тут случилось нечто. Будет намного понятнее, если это нечто обретёт для нас с вами вполне доходчивую форму: случился самый что ни на есть гнусный обман, причём с характерной холодно-вежливой миной, присущей английскому двору. Этакий обман по-семейному, или грабёж по-свойски. Суть же произошедшего в следующем.

Дело в том, что, к немалому удивлению датского короля Христиана X, приютившего в своём дворце тётушку Дагмару и имевшему свои законные виды на её драгоценности, уже через несколько дней после смерти Марии Фёдоровны выяснилось: бесценной шкатулки в Дании нет и в помине! Драгоценности давно осели… в Лондоне.

– Если вам срочно нужны наличные, – заявил Ксении при вскрытии шкатулки лукавый ювелир английского двора, – я готов взять все ценности под залог, выдав авансом сто тысяч фунтов. Остальные деньги получите позже, после продажи драгоценностей…

Наличные были нужны как никогда, поэтому великая княгиня Ксения Александровна была вынуждена дать согласие на эту грабительскую сделку; вскоре залоговые деньги оказались у сестёр (Ксении отошло 60 000 фунтов, Ольге – 40 000).

Именно этой суммой Виндзоры навсегда отделаются от законных наследниц великой княгини Марии Фёдоровны. Но что такое деньги, если сёстры лишились последней памяти не только о своей матери, но и о целой эпохе великой Империи?! Мало того, после этого семейные реликвии дома Романовых ни сами Романовы, ни их ближайшие родственники никогда не увидят. Ни бесценных драгоценностей, ни обещанных баснословных денег – ничего! Вот и верь после этого родственничкам. Особенно если они – англосаксы.

* * *

После убийства Распутина наши герои продолжали жить своей жизнью: кто-то воевал; кто-то голодал и убегал; кто-то скитался и писал мемуары… Тем не менее, возможно, загробная месть убитого «старца» начинала вычислять подельников одного за другим, чтобы так же внезапно, как и его самого, лишить земной благодати, отправив прямиком… в ад.

Тень Распутина преследовала каждого из участников того декабрьского покушения до последних их дней. Политик-монархист Пуришкевич вскоре после Октябрьского переворота по указу Дзержинского был освобождён из тюрьмы и бежал к генералу Деникину. Умер зимой 1920 года, в разгар Гражданской войны, в Новороссийске, от «сыпняка». Поговаривали, даже в тифозном бреду не раз вспоминал имя «старца».

Но есть и другая версия смерти бывшего депутата. Некоторые считали, что Пуришкевича отравили, причём не без участия личного секретаря Распутина – Арона Симановича. Ходили слухи, что убийца «святого чёрта» уже шёл на поправку, когда, по воспоминаниям того же Симановича, «…две сестры во время припадка дали Пуришкевичу выпить холодное шампанское», после чего тот уже не встал…

Великий князь Дмитрий Павлович после случившегося, как мы знаем, был отправлен в войска действующей армии в Персию, а после Февральской революции служил в британском экспедиционном корпусе в Азии. Позже жил в Лондоне и Париже, где в его фаворитках, как поговаривали, ходила сама Габриель Шанель. Осев, наконец-то, в тихой Швейцарии, в годы Второй мировой войны, будучи ещё далеко не старым, он скончался от туберкулёза лёгких. Но где бы ни был великий князь в эмиграции, он всегда становился предметом толков и пересудов как местной знати, так и многочисленных соотечественников, наводнивших в те годы Европу. И все разговоры были связаны с одним – с именем Распутина и его таинственным убийством.

Главный же герой кровавой драмы, разыгравшейся на набережной Мойки в декабре 1916-го, князь Феликс Феликсович Юсупов, поселившийся после революции в купленном им богатом особняке в Булонском лесу под Парижем, о той страшной ночи успеет написать воспоминания.

Князь Алексей Щербатов вспоминал: