Григорий Шелихов

- Отблагодарил, нечего сказать! - воскликнул растравленный

набежавшими мыслями мореход и ударом ноги распахнул дверь отведенной

Ираклию светлицы. - Чертил, чертил да и начертогонил такого, в чем и

главный бес ногу сломит... Ну, чего с тобой делать будем? - безнадежно

глядел Григорий Иванович на Ираклия, стоявшего на коленях среди

разложенных по полу чертежей.

Ираклий неторопливо встал, распрямился и широким движением

смахнул с черного бешмета приставшие соринки.

- Не имею вины пред тобою, хозяин мой и покровитель, - вспыхивая

румянцем, но тихо и сдержанно ответил молодой грузин. - Ни в чем не

порушил я честь кровли твоей, доверия и дружбы, которыми дарил ты

меня, а что полюбил и люблю твою дочь - это моя горькая судьба...

Наталья Алексеевна говорила с нами, я знаю твою отеческую заботу, но

я... я не могу жениться на Катерине Григорьевне. Я должен покинуть

твой дом... Ты знаешь, господин Шелихов, славный мореплаватель и

почетный купец, как я попал в беду и за что был сослан, куда и ворон

костей не заносит. У меня могли отнять родину, солнце и море, но чести

и разума отнять у Боридзе никто не сможет - я уйду!

- Куда ты уйдешь, беспрописная душа? - почти закричал Григорий

Иванович, взволнованный благородством и мужеством молодого грузина.

- Россия велика, из нее много дорог ведет на Кавказ, и на них я

встречу немало добрых людей - я знаю русских, которые помогут мне

вернуться на родину...

- Не заблудишься и пособят ли, это бабушка через решето видела.

На тех границах, через которые твоя дорога лежит, война с турками идет

не переставая и с Персией. - Шелихову припомнилось мечтательно-хищное

лицо Зубова, высказавшего ему открытое предпочтение гадательной и

безвыгодной войне с Персией перед почти бескровным закреплением за

Россией богатой, идущей в русские руки страны в Новом Свете. - С

персами вот-вот вражда загорится... По этой дорожке пойдешь - на ней

тебе и голову сложить!

Шелихов тяжело вздохнул. Да, он не добился в Петербурге указа о

присоединении открытых им островов и северо-запада американского

материка к скипетру российской державы. И вот теперь, чтобы не

расхолодить пайщиков своих компаний и удержать их от изъятия из дела

средств и прибылей, он вынужден выставлять Зубова доброжелательным

протектором и покровителем русских интересов в Новом Свете.

- Так на дочке моей жениться отказываешься?.. Сбил девку с пути и

отказываешься? Неладно выходит. А я хлопочу, жизнь свою перевернуть

намерился, чтобы...

Шелихов хотел показать себя оскорбленным в лучших чувствах, но не

хватило духу кривить душой. Отказ бесправного ссыльного от женитьбы

обжег самолюбие и неприятно озадачил Григория Ивановича. С потерей

Ираклия-жениха Шелихов не без угрызений совести в глубинах души готов

был мириться. Житейская мудрость услужливо подсказывала: "Была бы

честь предложена - от убытка бог избавил", - но с потерей для

Славороссии зодчего он не мог и не хотел примириться.

- Станешь ли ты мне в зятево место - не будем загадывать, и,

правду сказать, много до того воды утечет, - после некоторого раздумья

примирительно сказал Григорий Иванович. - Но... с этим делом кончать

надобно. Того, что случилось, в городе не скроешь. Ты в чалдоны

уйдешь, а меня... мне ворота дегтем мазать зачнут. Врагов и

завистников у меня хватает, - захотят ударить по коню, а попадет по

оглобле - так через моих друзей и ты пропадешь! Пока они догадаются,

чем меня огорчить, и пока о тебе еще не вспомнили, отправляйся, мой

совет, в наступающем девяносто четвертом за океан, под начало к

Александру Андреевичу, к Баранову. Этот не выдаст, и там пока моя

сила!

- Навсегда отказаться? - взволнованно перебил его Ираклий.

- Чего ради отказаться? - продолжал Григорий Иванович, увлеченный

нечаянно найденным, наилучшим, как ему казалось, выходом из трудного

положения. - Ты от дочери моей отказался, я от тебя не отказываюсь и

все тебе предоставляю... Съедешь в Америку - фьють! - в Гижигу не

попадешь. Воздвигнешь Славороссийск и порт при нем, нам и себе домы

отстроишь, а там, гляди, и невеста через океан переберется, и прощение

тебе исхлопочу, как Николаю Петровичу сделал... Не захочешь и тогда

жениться? - Шелихов улыбнулся и, будто отпуская кого-то на волю,

развел руками: - Неволить не буду - наш товар не залежится! Домой, на

Кавказ, кругом света отправлю - к тому времени компанейские корабли

кругом света пущу! - и денег дам... десять тысяч денег дам, слово мое

твердо! Токмо за это... за спасение свое, пять лет ты в Новом Свете

отработать должен и отстроить и украсить грады его, и в том клятву с

тебя беру... По рукам, сынок, что ли?

Григорий Иванович, как обычно, когда речь касалась Америки,

загорался бодростью, говорил с важной искренностью и уверенностью в

своих силах. Не упускающий своей пользы, он, купец и расчетливый

хозяин, с широким размахом и всегда сопутствующей ему удачей вел