Григорий Шелихов

омулей, хариуса, нельмы, икорки, гриба всякого, яблок моченых вывали.

Боронись святых отцов оскоромить! - усмешливо наставлял он жену. - А

водки, наливок и меду не жалей, постное - это питва... по-церковному!

Наскоро условившись с Натальей Алексеевной о приеме и размещении

гостей, мореход появился в воротах усадьбы в камзольном костюме под

шубой, накинутой, несмотря на крепкий мороз, поверх плечей.

- Добро пожаловать, честные отцы! Не осудите, что не с красного

крыльца встретил, - заели двери проклятые! - широким жестом пригласил

он гостей вовнутрь огромной усадьбы и, сложив руки лодочкой,

направился к отцу Ювеналию, по росту и дородности принятому за

главного, под благословение.

- Не мне... не я, - толкнул его огромный иеромонах в сторону

невзрачного архимандрита Иоасафа, поддерживаемого под локти двумя

услужливыми черноризцами.

- Рад внийти в дом твой, во христе возлюбленный сын, истинно рад,

понеже гордятся россияне подвигами твоими и усердием к вере.

Всемилостивейшим произволением государыни доверено нам совместно

потрудиться над умножением богатств державы российской и просвещением

новоприобретенных верноподданных... До отправления нашего за океан о

способах и чине, уповаю, дружески договориться...

"Востер!" - подумал Шелихов, пропуская мимо себя гостей.

- Не медведя ли везете, разлютовались мои песики? - спросил он

задержавшегося в дверях Ювеналия, увидев оставшиеся за воротами три

кошевы, вокруг которых бегали со свирепым подвыванием волкоподобные

колымские собаки.

- Не наши... Паяс балаганный! - равнодушно отозвался иеромонах,

снисходя на ответ поразившему его камзолу и шпаге. - От Красноярска

тянется. В Иркутске комедии собачьи будет ломать и в Америку с нами

плыть собирается, соглядатай иезуитский... Только - на, выкуси! - отец

Ювеналий ткнул в сторону отставших кошев кулаком, сложенным в огромный

кукиш.

Сказанное Ювеналием возбудило в Шелихове любопытство, и он

направился за ворота к кошеве. Завязанная голова "паяса" беспомощно

выглядывала из возка, куда его загнала волчья, как он был уверен,

стая.

- Кто будешь, эй! - спросил Шелихов, пинками ноги разгоняя своих

свирепых северных псов.

- Никколо Миколетти синьор, artista delia piazza.* Я - на

канате... малолетние дочки поют и танцуют, как ангелы, и собачки тоже

танцуют, бьют в барабаны, стреляют из ружья, играют комедию "Мушкетер

и маркитанка"... Надеюсь заслужить вашего высокого одобрения, коего

всегда удостаивался от особ, - лепетал скороговоркой небольшой смуглый

человечек, выскочив навстречу Шелихову с маленькой кудрявой собачкой

на руках. - Примадонна моей труппы Марикита исполняет маркитанку...

Гоп, Марикита! Гоп, гоп, танцуй! Покажи синьору, что мы истинные

артисты... Гоп, гоп! Ослабла, бедняжка, и мы тоже два дня ничего не

ели, денег едва хватит с ямщиками рассчитаться, - добавил он, опасливо

поглядев на стоявших в стороне хмурых ямщиков. - Мы собирались

показать наше искусство в Новом Свете... Мне только бы до господина

Шелихова добраться, мне в Ирбите о нем... (* Уличный артист (итал ).)

Наивность и отвага смуглого канатоходца забавляли Шелихова.

Такого чудака и вправду невредно в Новый Свет спосылать для

развлечения одичавших промышленных и показа американцам игрушек

российской цивилизации.

Шелиховские представления о театрах и артистах не шли дальше

балаганов, которые он видывал в наездах на ярмарки в Ирбите, Макарьеве

и в Москве - на Лубянке и Разгуляе. В Иркутске, со дня основания не

видевшем в своих стенах ничего подобного, собачью труппу канатоходца

встретит несомненный успех, а в диком краю... Мореход зажмурил глаза и

представил себе лица алеутов и индейцев, когда те увидят, что у

русских даже собачки умеют плясать, бить в барабан и стрелять из

ружья, в - Америке канатоходец, с его собачьей труппой, будет дороже

полка солдат!

- Не по годам глуп ты... Мимолетй! - сказал Григорий Иванович с

хмурой и сожалительной улыбкой, чтобы не показать, сколь он доволен

неожиданной находке. - Пока ты разыщешь Шелихова, пропадешь у нас, как

заяц забеглый... Кто тебя с собаками в дом пустит? Сворачивай, что ли

ко мне, накормлю девчонков твоих с собачеями, обогреешься, а там

поглядим, чего делать будем... Может, и впрямь дозволю тебе за океан

плыть.

Миколетти догадывался, что перед ним стоит сам Шелихов, но раз

столь важному господину нравится быть неузнанным, Миколетти будет

дурачком. Канатоходец, лепеча слова благодарности, въехал в усадьбу.

На Пасхе дом Шелиховых превратился в ярмарку. В двух лучших

комнатах устроили выставку товаров шелиховских компаний: шелка и

цыбики чаю из Китая, моржовые клыки, тюленьи шкуры, искусная резьба по

кости с Чукотской земли и Камчатки, китовый ус, драгоценные меха

морских бобров и другого зверя с островов и материка Америки. В

большом же складском амбаре, очищенном от товаров, для представлений

Миколетти возвели помост с канатом над ним.