Григорий Шелихов

- Это ты, - крикнул он, покосившись на Хватайку, - не можешь

понимать. Я - мореплаватель, меня и мамка в баркасе под Камчаткой в

бурю родила. Оттого не положено мне на суходоле, хотя бы и в ягодах, с

бабами сидеть, на суше я цинготной болезни подвержен... А чем в

Америке для прочих людей не вольная жизнь? Двести рублей на год

жалованья хотя бы такой безмозглый, как ты, получает, да компанейский

полупай - Григорий Иваныч всех в компанионы записал, кто в прошедшее

плаванье с ним пошел, - пять сот рублей вытянет, а ежели в рубашке

родился, и в тысячу обозначится. Пять годков, велик ли срок, отбыл -

купцом возвернулся...

- Видели, каких ты из нашей породы обратных купцов привез, - не

унимался Хватайка, - с цингой и в вередах, хватит пакости на полный

пай... Нет, Прохор Захарыч, напрасно ты народ сказками американскими

смущаешь, разве что заплачено тебе...

- Ты кто т-таков? - вытаращился на Хватайку Пьяных. - Ты в

Америке был, чтоб в моих словах сомневаться и марать?..

- Да зачем мне трудиться-то марать, - насмешливо возразил

Хватайка, - купцы, куда бы они ни втерлись, сами все замарают, и

чиновники к этому делу печать гербовую приложат да отпишут - все,

дескать, по закону...

Споры Хватайки с Пьяных не всегда разрешались мирно. Храпам не

раз приходилось выручать мелкорослого и тщедушного Лучка из могучих

рук вошедшего в раж Захарыча. Другому храпы не спустили бы неуважения

к своему старосте, а тут - ничего... "Нет нужды, что Прохор Захарыч

перехватит лишнюю кружку пенника и прилыгнет что-нибудь. Не любо - не

слушай", - утешали они помятого Хватайку.

Храпы хотели верить в существование страны, текущей молоком и

медом, - страны, где человек мог бы вздохнуть во всю ширь груди,

стиснутой от рождения нищетой и бесправием, а у многих и навсегда

сдавленной тяжким надгробием каторги. Почти каждый из "клейменых",

вступавших в шелиховскую артель, решал для себя попасть в число трех

десятков работных, которых, как о том проговорился тот же Пьяных,

хозяин имел намерение, присмотревшись, отобрать из артели себе в

компанионы.

Первый рейс регулярной связи России с Новым Светом, о чем во

всеуслышание объявил Шелихов, начинался с отправления в Америку "Трех

святителей", а это уже не слепые поиски, - это открытая всем русским

людям трудами и заботами Шелихова широкая дорога к привольной жизни в

сказочной стране.

Перед Шелиховым после разрыва с купцами-компанионами встала

задача освоить американскую землю собственными силами и средствами.

Поначалу он радовался создавшемуся положению: представлялась

заманчивая возможность одному присвоить блага Славороссии. Для этого,

казалось бы, нужно было только самому, - а не управителей посылать, -

сесть на берегах Америки и самолично повести все дела. Но деловая

трезвость купца сильнее порывов мечтателя. Деньги! Где взять для этого

деньги?.. Все дары и блага американской земли - это ведь тоже деньги.

А как их без денег достать, прежде чем они, эти дары и блага,

превратятся в звон подлинного золота?..

- Не безумствуй, Гришата, - останавливала мужа Наталья

Алексеевна, когда он в разгаре мечтаний выкладывал перед нею свои

расчеты. - Где видано, чтоб один человек силы набрался такое дело

поднять?.. В Америке зажить - капитал нужен, люди нужны, а у нас с

тобою...

- Яков Строганов с братанами Сибирь завоевал! - с запальчивостью

кричал Григорий Иванович, как бы пытаясь отогнать этим криком не раз

встававший перед ним вопрос о средствах и людях.

- Когда это было и так ли было? Ермак Тимофеевич, да и он не в

одиночку, а с народушком Сибирь покорил. Строгановы царю ее передали,

а себе оставили одно только право ясак собирать да ясырь в рудники

гнать - это, поверю, купеческое дело. В Ермаках ты побывал, с тобой и

я судьбы-доли ермацкой отведала... Много довольна! Но искушать волю

божью в другораз тебя не пущу. Чтобы в силу войти, нам крылья надобно

- капитал приобрести... Ты в большие годы вошел, сорок, почитай,

стукнуло, а какая у нас сила?.. Мечтанья, пух!..

Сидя на берегу Охотского моря, можно сказать, на пороге

новооткрытой земли и вертя так и этак мысли о способах овладения ею,

Шелихов вспоминал бархатный, певучий голос Натальи Алексеевны и

высказанные женой жесткие, но правильные, как он понимал, слова. Все

права имеет Наталья Алексеевна купчихой именитой век доживать.

Держит он себя на людях, что и говорить, хозяином, а настоящей-то

силы в нем, денег-то нет, - одни птичьи слезы. Деньги-то в мягкой

рухляди, сваленной на пол иркутских амбаров. Даже при благоприятном

решении совестного суда рухлядь эта превратится в деньги не раньше чем

года через два: ее ведь еще надо доставить в Китай, Москву, Петербург.

Да там и продать, а до той поры варись в собственном соку. Нет и

кредита, - в глазах купечества имя Григория Шелихова стоило не много.

Кладовые в Америке пусты. Люди, людские пополнения? Они еще нужнее