Григорий Шелихов

Якутска на двухстах с лишком лошадях, быках и оленях, с полсотней

проводников - якутов и тунгусов, непригодных для какой бы то ни было

работы на море. Сразу же по прибытии в Охотск проводники стали

торопить с разгрузкой и расчетом. Они спешили еще до осенних дождей

вернуться по домам. Дорога им предстояла не только дальняя, но и

трудная. Сложность была в том, что вьючный свой скот, поскольку

наниматели на обратный путь фуража не давали, проводникам предстояло

гнать домой попасом.

Щеголеватый грек Деларов, впервые оказавшийся в глуби Сибири, на

ее караванных тропах, прибыл в Охотск в неузнаваемом виде. Лицо

Деларова, багровое и опухшее от бесчисленных укусов гнуса - бича тайги

и тундры, походило на расписанный кровью рыбий пузырь, на какую-то

плясочную маску алеутов. Шелихов только охнул, взглянув на него, но

послабления решил не давать.

"Разве я или Баранов, скажем, допустили бы гнуса обезобразить

себя, как этот болван!.." - злорадно подумал мореход и, чтоб

подбодрить унылого грека, весело прокричал:

- С такой рожей, Истрат Иваныч, алеутские женки тебя вмиг на

пляску подхватят и женят, а пока собери моих работных на перегрузку

добра!.. Где найти?.. В кабаке, конечно... Вон над нами на бугре

стоит... Спроси человечка, Лучком зовут, - он те их и сгонит... Да

чтоб сейчас же выходили! Тебе на Петра и Павла надо в море выйти, а

мне - на Иркутск, иначе все убытки на твое жалованье поверну...

Хватайка, нырявший в пестрой толпе проводников, слышал слова

Шелихова и поспешил сторонкой пробраться в кабак, чтобы встретить там

Деларова.

Лучок сидел уже в кабаке, когда грек показался на пороге.

Хватайка молча слушал его и не проявлял никакого интереса. Грек даже

растерялся, а потом стал кричать, видя, что Лучок как бы забавляется

его горячностью.

- Вот что, - сказал наконец Хватайка. - Ты не кричи, господин.

Сегодня распочать никак не спроможемся, народ невесть где бродит.

Завтра поутру всей артелью на берег выйдем, - ухмыльнулся вдруг Лучок.

- Давно ждем...

А вечером Лучок рассказал собравшейся артели о том, как

рассчитаться с Шелиховым за "подлость", за обманутые надежды и за

голодное урчание в брюхе в ожидании каравана.

- Вдругораз не дождемся ухватить толстопузого за жабры, а упустим

такое, нас комары заедят! - поднимал Лучок дух артели. - Перво дело,

скажем, - заплати по полтине в день за прожидание... Целый месяц не

жрамши сидели! Друго дело - по рублю в день тому, кто через бар возить

будет, а кто утонет али задавит кого на камнях - пятьдесят рублей

семейству и... на это на все - словам не верим! - подпиши бумажку на

всю артель... По выбору на работу никто не становись - убьем! Не

удовольствует нашей обиды, посмотрим, как сам грузить будет с тем

компанионом, что ко мне приходил... Купец нам сказал "баста", и мы ему

бастанем, а свое получим...

Утром на берегу у пристани Шелихов встретился с собравшимися

работными и, махнув в знак приветствия рукой, сразу начал:

- За три дня погрузите - всю артель в Америку заберу. А

перво-наперво баркасы в порядок произвести.

- Погоди, Григорий Иванович, перво-наперво договоримся и бумажку

подпишем, - остановил его Лучок и тут же не удержался, чтоб не

съехидничать: - Тебя с благополучным прибытием долгожданного, а нас с

получкою по полтине... за поджидальные дни...

- Какие такие поджидальные?..

- До выхода "Святителей" в море! Мы... хоть мы и храпы, уговору

держимся... Видишь, все как один, только мигнул ты, явились! Полагаем,

что и ты слову своему хозяин... А еще те мужики, коих ты через бар

возить назначишь, надумались по рублику спросить, уж больно тяжко и

опасно через камни переваливать, сам знаешь... а в случае кто...

- А в случае я прикажу тебя за бунт арестовать! - прервал Шелихов

Лучка.

- Что?! - закричали храпы, окружив Шелихова плотным кольцом. - Не

дадим козла! Всех сажай! Гляди у нас: Лучка обидишь - себя пожалей...

Шелихов слушал и не верил собственным ушам. Не было никаких

сомнений - артель вышла на берег с обдуманным и закрепленным круговой

порукой решением сломить его хозяйскую волю, заставить платить по

необдуманному обещанию...

Положение безвыходное. Люди нужны сейчас до зарезу, и именно эти

люди, с их отвагой и сноровкой, столь важными при опасной погрузке,

когда дорогу на рейд перерезают кипящие буруны. Мореход был суеверен:

в прошлом году, отчасти по своей вине, он не вернул "Святителей" в

Америку, а в этом году отправит корабль с летящей ему вслед людской

злобой и проклятиями - быть беде в далеком пути, не дойдет корабль до

Америки, погибнут оставленные в ней без помощи товарищи и соратники...

"Где и когда я людей на погрузку соберу? Дался идолам клейменым себя

поймать - надо платить и кончать миром, ежели половину артельных с

кораблем отправить хочу", - думал Шелихов, успокаиваясь и приходя к

единственно разумному и справедливому разрешению спора.

- Признаешь нашу обиду, Григорий Иваныч? - прервал затянувшееся