Григорий Шелихов

- Подвиг купца-мореплавателя и занятие Америки восхитит ее родных в

Германии и друзей во Франции... Воображаю, какая интересная переписка

может возникнуть по этому поводу с английским и испанским двором!"

Императрица вспомнила забавного "Инженю" - Дитя природы -

наивного гуронца господина Вольтера. Отныне она включит гуронцев в

число своих подданных и обеспечит им жизнь и благоденствие, но...

"Только зачем в это дело влез Воронцов? Опять какая-нибудь гадость со

стороны этого низкою семейства!" - неожиданно встревожилась царица,

увидев вдруг в конце рапорта Якобия подпись Воронцова под словами:

"Присоединяюсь к мнению генерал-поручика Якобия, поддерживаю и

ходатайствую о всемилостивейшем удовлетворении нужд компании".

Скромный гриф президента комиссии по делам коммерции, выпрошенный

у него Безбородко, оказался просчетом хитрого украинца. Первоначальная

благожелательность царицы к подвигу сибирских землепроходцев сменилась

нарастающим раздражением.

Отвратительный в представлении Екатерины образ "петой толстой

дуры" Елизаветы Воронцовой встал в ее воображении и заслонил леса и

горы Америки и гуронцев, жаждущих счастья вступить в подданство

российской императрицы. Ядовитая улыбка зазмеилась на тонких губах

Екатерины, рука потянулась к угольному карандашу, с которым она, читая

что бы то ни было, не расставалась, и на прошении Шелихова появилась

первая пометка:

"Пятьсот тысяч на двадцать лет без процентов. Подобный заем похож

на предложение того, который слона хотел выучить говорить через

тридцатилетний срок и, быв вопрошаем, на что такой долгий срок,

сказал: "Либо слон умрет, либо я, либо тот, который даст мне деньги на

учение слона..."

Воспоминания о перенесенных в молодости оскорблениях от

полоумного мужа и близких ему женщин все больше раздражали царицу, а с

этим рос и протест против навязываемых ей, государыне, новых забот.

Особенно обеспокоили Екатерину неведомые Курильские острова: "Тут

накрепко подтвердить надлежит, чтоб с китайцами не заводили о владении

спор. Избегать надо споров и по поводу островов, находящихся под

другими державами".

Докладная Шелихова, вызвавшая множество неприятных воспоминаний,

разочаровала императрицу. "Дочитаю позже, когда время будет", -

подумала она и пошла переодеваться к назначенному перед полуднем

"малому выходу", на который приглашался и малый круг избранных и

ближайших к царице лиц.

Через час царица вышла в недавно отделанный зодчим Камероном

янтарный зал дворца, сияя своей обольстительной, прославленной

современниками улыбкой. Заканчивая мимолетную аудиенцию, Екатерина

заметила настойчивые, искательные взгляды Безбородко, нахмурилась и

тут же, ласково улыбаясь, сказала:

- Сейчас мне не до торговли, да еще где - на Тихом море! - И с

облачком величайшей озабоченности добавила: - Я ума не приложу, как

удовольствовать требования Григория Александровича* на войну с турками

и на то, и на се, а вы мне Америку подкидываете... Le jeu ne vaut pas

les chandelles.** Я приказала Храповицкому бумаги купца отослать в

комиссию о коммерции еще раз на суждение графа Воронцова... (*

Григорий Александрович Потемкин ** Игра не стоит свеч (франц.

пословица).)

3

Рука Безбородко нигде не давала застрять бумагам Шелихова.

Шелихов совершенно напрасно приписывал свои неудачи отсутствию в

Петербурге Державина. О влиянии Гаврилы Романовича в дворцовых кругах

мореход имел преувеличенное представление.

- Ванятка, помнишь, как мы с Гаврилой Романовичем у вас в доме, в

Казани, ели-пили и в картишки перекидывались, а он нам еще "Фелицу"

читал? - горестно сетовал мореход Осокину на то, что нет Державина в

Петербурге. - Читал и говорил: "Теперь, ежели что понадобится, прямо

ко мне обращайся: все сделаю!"

- Мм... - мычал в ответ Осокин. - Высоко взлетел господин

Державин, превосходительством величается. Да, в Тамбове губернатором

сидит... Душевный человек! - убежденно кивал головой Осокин, не зная

того, что Державин находится в негласной отставке и, сидя в своем

имении в Званке, пытается восстановить себя во мнении царицы.

В конце марта Шелихов уже собрался двинуться в обратный и еще

более трудный, весенний, долгий путь, как Соймонов сообщил ему, что

комиссия по делам коммерции за подписями Воронцова, Христофора Миниха

и соймоновского двоюродного братца "Петьки" - тоже его

превосходительства генерал-майора Петра Александровича Соймонова -

представила государыне доклад, полностью поддерживающий начинания в

Америке и на Тихом океане.

- Дельный экстракт, братец ты мой, они из бумажек, тобой

представленных, составили, - помахивал Соймонов перед носом морехода

копией, выпрошенной у Воронцова "для ознакомления". - И сильный

фундамент подвели. Слушай, что пишут о тебе и Якобии: "В самом их

прошении заключается не единая их польза, но общая, весьма важная и

достойная милостивого вашего императорского величества воззрения..." И