Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Я перечитывал вчера свою первую статью (опубликованную “Правдой” 7 ноября —Ю. Ж. ) и без авторского самолюбия должен сказать, что вопрос мною был, ей-ей, поставлен, в основном, правильно. В основном, я говорю, что за нас сейчас растет активность беспартийных рабочих. Эти рабочие, получив кусок хлеба, хотят активно участвовать сейчас и в профсоюзах, и в партии, и в советах (выделено мной — Ю. Ж. ). Это — главное. Это настроение сотен тысяч рабочих и крестьян, желающих принять активное участие во власти, волной отражается на наших членах партии...

Вот это надо иметь в виду и заранее твердо сказать, что нет худа без добра, и что в этой худой дискуссии были и хорошие стороны, что мы демократизм, который наметили, должны провести. Потому что управлять страной, где беспартийный рабочий и крестьянин основным куском хлеба удовлетворены, надо таким образом, чтобы сама партия была активнее, чтобы в ней самой был проявлен принцип рабочей демократии. Это — главное».

Сочтя, что сказанного явно недостаточно, Зиновьев добавил: «Что стоит за этим в стране? Дать вполне оформленный ответ, повторяю, сейчас нельзя. Можно дать только контуры ответа — стоит нечто серьезное. Для того, чтобы оказаться на высоте положения, что у нас растет середняк-рабочий, растет крестьянин, для этого нужно серьезно применить резолюцию о демократии вопреки демагогическим выкрикам меньшевистских ревизионистов, которых мы у одного края нашей оппозиции видим».

Отделавшись лишь намеком на собственный же вопрос, Зиновьев перешел к раскрытию иной ипостаси проблемы.

«Теперь я перехожу к вопросу о том, что стоит за этим внутри нашей партии. Совершенно ясно, что стоит. Мы не слышим ни в одной ячейке, ни на одном собрании, чтобы кто-либо предложил, чтобы мы приняли резолюцию о том, что статья Троцкого “Новый курс” правильна. Т. Пятаков не предложил этого ни на одном собрании. А вы вспомните, товарищи, как мы дрались в свое время за программные статьи т. Ленина. За каждую запятую готовы были умереть. Мы дрались с меньшевиками за каждую запятую. А почему вы не дрались здесь за каждую запятую? Потому что вы сами почувствовали, что это гниль. Я взял на днях брошюру т. Троцкого “Наши политические задачи” (1904 год), посвященную Павлу Борисовичу Аксельроду, и там некоторые страницы слово в слово напоминают нынешние доводы т. Троцкого. Это и есть определенный рецидив меньшевизма.

И здесь нужно сказать, что нет худа без добра. Совершенно правильно редакция “Правды” сказала, что теперь будет идти борьба против разбольшевичения партии. И вы посмотрите. У нас сейчас в партии 66 тысяч крестьян на 56 тысяч рабочих. Мы не можем без этих 66 тысяч управлять страной: но было бы на смех курам сказать, что эти 66 тысяч крестьян — законченные большевики. Они, в сущности, только сочувствуют большевикам — в большинстве. Вот почему сейчас должно происходить — и происходит обольшевичение тех свежих слоев партии, которые мы получили за время революции».

«Теперь, — продолжил Зиновьев, — что из этого вытекает организационно. О фракциях.

Наши товарищи из оппозиции — у меня создается такое впечатление, действуют сейчас по формуле “а Васька слушает, да ест”. Они хотят явочным порядком отвоевать себе существование фракций в партии. “Громите нас, принимайте против нас резолюции, а мы за это время явочным порядком легализуемся как фракция”. Так рассуждают они. Но мы должны сказать: “Мы не можем управлять партией, не можем править Россией, если будут легализованы фракции. Это совершенно ясно. Мы не можем каждый раз при увеличении налога или по вопросу о переходе на валюту бегать взапуски и бороться с фракциями».

В который раз повторив, что большевики могут находиться у власти только не имея никакой легальной конкуренции, Зиновьев возобновил свои нападки на идейных противников.

«Оппозиция благодаря своим ошибкам заключила сейчас себя на такую позицию, что “чем хуже, тем лучше”. Организационно они действовали неплохо. Серебряков — неплохой организатор, беда только в том, что политика у них неверная. Как в 1921 году была неправильна, так и сейчас.

Сейчас они стали на такую позицию: стачки — виноват ЦК, та или иная неустойка в международном положении — виноват ЦК. Для них сейчас чем хуже, тем лучше. И, товарищи, если будет легализована в партии такая фракция, то мы не сможем управлять страной. Мы не должны дать им действовать по формуле “Васька слушает, да ест”».

Так коряво, часто повторяя одно и то же, сводящееся к монополии большевиков на власть, Зиновьев продолжал: «Из практических предложений, которые наиболее важны, это... добиться того, чтобы несколько десятков тысяч рабочих мы приняли в партию. Мы не можем обойтись без рабочих, хотя, быть может, придется провести новую чистку (выделено мной — Ю. Ж. )».