Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

А двумя неделями ранее, 17 июля, начал работу Пятый конгресс Коминтерна. Открывая его, Зиновьев уже привычно покаялся в грехе — и своем, и ИККИ. Объяснил, что революционное движение в Европе «развивается не так быстро, как мы этого ожидали... Мы ошиблись в оценке темпа, и там, где надо было считать годами, мы иногда (! ) считали месяцами». Затем столь же привычно поставил перед делегатами генеральную задачу. Весьма обветшалую: «Нам предстоит еще завоевать пять шестых земной суши, чтобы в мире был Союз советских социалистических республик»³⁹⁹.

Лишь через день, когда удалось покончить со всеми рутинными формальностями, Зиновьев выступил с отчетным докладом. Не содержавшим каких-либо новых идей, оценок, предложений, зато густо пронизанным небольшими и огромными цитатами из произведений Ленина. Как и прежде, Зиновьев, следуя во всем за Владимиром Ильичом, пытался согласовать становление Коминтерна с историей РКП, с историей подготовки и проведения Октябрьской революции. Говорил о проблемах, существовавших в самих компартиях Европы и год, и два назад, но только не о реальной обстановке в мире. Разительно изменившейся.

Конечно же, прежде всего похвастался единственным имевшимся достижением. Мол, Коминтерн за пять лет «из общества пропаганды коммунизма... вырос в коммунистическую партию и, отчасти, даже в ряд массовых коммунистических партий». Обратившись к решениям чисто традиционного характера, подробно рассказал о борьбе на два фронта — как с «пережитками, доставшимися в наследство от социал-демократии», так и с ультралевыми уклонистами, отказывающимися от сотрудничества с профсоюзами, синдикалистами. Напомнил и об ошибках Радека, Фроссара и Суварина (компартия Франции), Корша (компартия Германии), Бордиги и Грациадеи (компартия Италии), Норвежской рабочей партии в целом.

Вслед за тем перешел к характеристике положения в мировом хозяйстве. Правда, признавшись, что опирается на работы Е. Варги — народного комиссара финансов и председателя ВСНХ Венгерской советской республики, с 1920 года жившего и работавшего в Москве. Объяснил с несомненным удовлетворением: «Капитализм продолжает находиться в периоде упадка. Мы видим начало нового экономического кризиса в Америке и всемирного аграрного кризиса. В некоторых европейских странах мы имеем небольшой частичный подъем большей частью в одной стране за счет других. Классовая борьба обостряется». И такую категоричную оценку, не подтвержденную фактами, цифрами, а основанную лишь на эмоциях, завершил как обычно — «События не развиваются так быстро, как мы предполагали, но период кризиса, упадка, заката капитализма продолжается».

Отсюда делал вывод: «Сложилось во многих отношениях новое международное положение, создалась новая фаза, названная на Четвертом конгрессе “демократически-пацифистской”. Сменившая открытую буржуазную реакцию». Подтвердил же ее существование приходом к власти в Великобритании лейбористской партии, во Франции — блока республиканцев и социалистов, в Дании — социал-демократов, успехом на выборах в Австрии социал-демократов. Однако тут же ушел от высокой политики, перешел к перечислению тех «простых» мероприятий, о которых следует тщательно заботиться: иметь коммунистические ячейки на предприятиях, организовывать в профсоюзах комфракции, работать среди крестьян.

Следующий раздел доклада мог показаться сенсационным. Зиновьев заявил: «Главная задача Коминтерна во всех областях переносится теперь в Англию. Если нам в Англии удастся создать массовую коммунистическую партию, то этим будет достигнута половина победы в европейском масштабе. Условия для этого уже созданы».

Вернулся к сказанному еще раз, в последнем разделе доклада — о конкретных задачах важнейших партий. Повторил: «Политически важнейшей секцией Коммунистического интернационала является теперь не немецкая, не русская, а английская... Создать в Англии массовую коммунистическую партию — в этом главная задача всего нашего периода».

Столь же неожиданно — после провала в Германии — прозвучал и призыв Зиновьева возродить единый рабочий фронт. Подчеркнул: «Тактика единого фронта является для Коминтерна только методом агитации и мобилизации масс». Пояснил, что единый фронт может в равной степени создаваться и сверху, и снизу. В первом случае он явится «тактикой, необходимой всегда, за исключением, быть может, очень редких моментов развернувшейся открытой гражданской войны... Единый фронт снизу и одновременно сверху... — эта форма также должна применяться... в странах, где мы в меньшинстве». Третьей формой является единый фронт только сверху. Здесь, полагаю, надо сказать — никогда...

В момент, когда верхушка социал-демократии вступает с буржуазией в политические правительственные комбинации, обстановка самая подходящая, чтобы завоевать “низшие” слои социал-демократов — рабочих для экономической, а затем и политической совместной борьбы».