Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Публикация в «Правде» уже 3 октября такой резолюции неизбежно и логично породила ответ тех, против кого она была нацелена. В тот же день Троцкий, Зиновьев и Пятаков направили в ПБ «для всех членов ЦК» решительную отповедь. Пункт за пунктом отвергли все содержание резолюции, но заключили все же весьма компромиссно: «Резолюция бюро МК говорит о необходимости деловой работы. Но спор идет о направлении этой деловой работы». И предложили то, что, по их мнению, следовало бы обсудить — «правильна или неправильна наша политика в отношении промышленности, зарплаты, выборов в советы, сельхозкредита; правильно ли наше отношение к кулаку и нэпману; правильна ли наша линия в вопросе об английских тред-юнионистах, о китайском революционном движении и пр. »⁵⁰⁸.

Не получив ответа сразу же, на что вряд ли рассчитывали, на следующий день, 4 октября, направили в ПБ второе послание. На этот раз подписанное Зиновьевым, Каменевым, Троцким, Евдокимовым, Пятаковым и Сокольниковым. Более мягкое по тону, содержавшее предложение заключить перемирие. Скорее всего, порожденное осознанием собственной слабости и вполне возможных оргвыводов.

«Сам факт опубликования резолюции, — писали они, — до обсуждения в ЦК указывает, что среди некоторых руководящих товарищей существует твердое решение ни перед чем не останавливаться на пути к отсечению от партийной работы ряда товарищей. На пути, катастрофически толкающем партию к расколу. Мы думаем, что в этот момент обязанностью нас как членов партии, имеющих своей единственной целью осуществление учения Ленина, является предложить Центральному комитету... еще раз совместными силами попытаться найти мирный выход из тяжелого положения». И при этом, рассчитывая лишь на уступчивость большинства, выразили готовность к почетной капитуляции. «Мы целиком и полностью, — указали авторы послания, — готовы поддержать и подчиниться любому решению, которое даст возможность партии спокойно и деловым образом обсудить уроки истекших десяти месяцев и создать нормальные условия подготовки очередного съезда, который должен укрепить единство партии на основах ленинизма»⁵⁰⁹.

Однако большинство членов ПБ, понимая свою огромную силу, уже «закусило удила». Потребовало капитуляции не почетной, а безоговорочной. И потому его ответ оказался необычайно жестким. Лишенным даже видимости отказаться от применения угрозы.

«Политбюро, — отметило его решение, принятое в тот же день, 4 октября, — констатирует факт исключительного нарушения партдисциплины со стороны виднейших представителей оппозиции, пытающихся вопреки формальным решениям партии (14-го съезда) навязать дискуссию, создавая при этом угрозу самому единству партии. Это нарушение партдисциплины Политбюро считает особенно вопиющим со стороны тт. Троцкого, Зиновьева и Пятакова... Ввиду этого Политбюро обращается в ЦКК с просьбой расследовать все соответствующие факты нарушения партдисциплины и постановляет перенести этот вопрос на объединенное заседание пленума ЦК и ЦКК»⁵¹⁰.

Сославшись на 14-й съезд «вообще», большинство сделало вид, что не помнит о только что прошедшем — в июле — пленуме и его решении ставить «новые вопросы партии на широкое обсуждение всех организаций, поднимать активность членов партии»⁵¹¹. И потому оппозиционеры ответили сразу же, 5 октября, третьим по счету посланием. Но в нем все же опять оставили для себя пути отступления, перенеся весь свой праведный гнев с ПБ на того, чьи домыслы и инсинуации ставились им в вину начиная с резолюции МК («распространение нелегальной литературы, трудно отличимой от меньшевистской, нелегальные собрания и даже нелегальные членские взносы»⁵¹²) — на Е. М. Ярославского.

«Сегодня, — писали пятеро авторов третьего послания, — мы получили из Иваново-Вознесенска газету “Рабочий край”, орган Иваново-Вознесенского губкома, от 25 сентября. В этом номере помещен доклад т. Ярославского на 22-й губпартконференции. В своем докладе т. Ярославский, между прочим, сообщил: “И вот этот товарищ (Скользнев) описывает, что когда товарищ делал доклад (это тов. В. М. Смирнов) и когда ему был поставлен вопрос, не может ли дело дойти до столкновения с советской властью, он признал, что может, и дал советы, как в таких случаях поступать. Вот куда, товарищи, эта подпольная работа заводит”.

Таким образом, т. Ярославский на партконференции изобразил дело так, как будто В. М. Смирнов (член президиума Госплана СССР — Ю. Ж. ), стоящий на почве взглядов оппозиции, учил членов партии, как организовать гражданскую войну против советской власти. Более бесчестной и гнусной клеветы нельзя придумать...