Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Только выполнение этих обязательств дало бы почву для того, чтобы установить в партии действительный мир и единство»⁵¹⁴.

Не дождавшись немедленного — «вечером или хотя бы ночью» — ответа на третье коллективное послание, 6 октября Зиновьев вечером выехал в Ленинград. Там, вместе с Евдокимовым и членом ЦК, заведующей отделом работниц К. И. Николаевой выступил на Путиловском заводе; уже бывший председатель Ленинградской губпартколлегии И. П. Бакаев — на «Симменс-Гальске», Евдокимов — на «Красном треугольнике». Но выступили они весьма неудачно. Не только не получили хоть какой-нибудь поддержки, но и не сумели довести встречи до конкретных резолюций, как то произошло на «Авиаприборе» в Москве.

Тем временем ПБ рассмотрело проект Бухарина, Рыкова и Томского. 7 октября приняло его «в основе», а детально решило обсудить через четыре дня, поручив Секретариату, то есть Сталину, окончательную редакцию. Пока же, в виде своеобразной «артиллерийской подготовки», потребовало опубликовать свое решение от 4 октября.

Наконец, как и предусматривалось, 11 октября была завершена работа над проектом ответа. В него внесли чисто стилистическую правку, не менявшую ничего по существу, если не считать исключения слов «травля партийного аппарата», но усилившую чисто политическую эмоциональность, да развернули шесть пунктов капитуляции оппозиции в восемь. Добавили: «3... Своими выступлениями в Москве и Ленинграде в октябре этого года оппозиция грубо нарушила постановления 14-го съезда и ЦК партии о недопустимости открытой всесоюзной дискуссии... 8.... Признать абсолютно недопустимой... поддержку... фракционных групп... (суваринцы во Франции, группа Урбана — Вебера в Германии, группа Бордиги в Италии)»⁵¹⁵. В окончательном же виде ответ оппозиции стал «Извещением Центрального комитета ВКП(б) о внутрипартийном положении».

В свою очередь, лидеры оппозиции, тщательно изучив пусть еще и не утвержденный ответ и не найдя в нем даже намека на готовность большинства что-либо предпринять со своей стороны, 8 октября направили в ЦК четвертое послание. Попытались сохранить хорошую мину при плохой игре и писали: «Как бы глубоко ни были мы убеждены в правильности нашей линии и в нашем праве отстаивать ее перед лицом партии, мы считаем своим долгом, поставленные перед перспективой раскола, превыше всего поставить единство партии и сохранению этого единства подчинить свои действия. Не вступая поэтому в обсуждение по существу заключающегося в письме тт. Рыкова, Бухарина и Томского неправильного изложения наших взглядов и хода событий в партии, мы заявляем по поводу имеющихся в конце этого же письма предложений.

1. Необходимость подчинения всем решениям партии... не может ни в ком из большевиков вызвать ни малейшего сомнения. Мы признаем это подчинение для себя совершенно обязательным.

2. Мы признаем целиком и полностью решения 10-го съезда о фракциях... Мы готовы оказать ЦК полное содействие в уничтожении всякой фракционности, откуда бы она ни шла... 3. Всякую перспективу или угрозу раскола по аналогии со стокгольмским съездом мы категорически отвергаем... 4. Никогда наши взгляды не имели ничего общего ни с теорией “двух партий”, как она изложена у Оссовского, ни с ликвидаторской проповедью по отношению Коминтерна и Профинтерна... 5. Недопустимо, чтобы критика тех или других действий или положений Коминтерна переходила границы, за пределами которых эта критика ослабляет положение СССР или Коминтерна... Мы не имели и не имеем решительно ничего общего с агитацией Корша...

Эти наши заявления не устраняют того факта, что у нас остался ряд разногласий с большинством ЦК. Несмотря на наличие этих разногласий, мы считаем своим партийным долгом подчиниться и призвать всех товарищей, разделяющих наши взгляды, подчиниться всем решениям партии и прекратить всякую борьбу за свои взгляды в таких формах, которые выходят за пределы нормальной жизни партии».

Вместе с тем, лидеры оппозиции все же попытались говорить с ЦК на равных и добиться встречных шагов. «Со своей стороны, — подчеркивали они, — мы полагаем, что этой цели содействовали бы следующие меры: 1. Пропаганда постановлений 14-го съезда и последующих решений партии должна вестись в положительной форме, без обвинения инакомыслящих в меньшевизме, неверии в социализм и т. п. 2. Отстаивание своих взглядов в ячейках не должно вызывать никаких репрессий, перемещений и т. п. 3. ЦКК пересматривает дела исключенных за оппозицию в целях восстановления их в членства в партии. 4. ЦК издает циркуляр о примирительных шагах и о прекращении травли, изменении тона полемики... 5. Перед съездом “оппозиция” должна получить возможность изложить перед партией свои взгляды в обычных для партийного обсуждения формах, которые будут своевременно установлены ЦК»⁵¹⁶.