Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Улицы почти не убирали, не ремонтировали торцовые мостовые, покрывшиеся выбоинами, а кое-где и ямами. Фасады зданий давно не красили, зеркальные витрины когда-то роскошных магазинов и ресторанов забили досками или оставили разбитыми. Исчезли лихачи, и единственным видом городского транспорта оказались трамваи. Утром и вечером, в часы пик, переполненные, увешанные снаружи теми, кто не сумел протиснуться в вагон.

Развал городского хозяйства пытались скрыть пышными революционными переименованиями. Зимний стал дворцом искусств, Таврический — Дворцом Урицкого (его имя дали еще и дворцовой площади, хотя этот руководитель петроградской ЧК слишком уж стремительно промелькнул на политическом небосводе). Сменили названия центральных проспектов: Невского — на 25 октября, Каменноостровского — на улицу Красных зорь. Но памятники самодержцам — Петру I, Екатерине II, Николаю I, Александру III — не тронули. Даже не стали задрапировывать. Как и прежде, они организовывали площади, придавали им торжественный вид. Оставили под исконными именами Петропавловскую крепость, Адмиралтейство, Смольный, вмещавшие теперь новые советские учреждения.

Петроград всеми силами стремились сохранить не только в его былом величии — столицы империи. Сохранить и как крупнейший промышленный центр страны. Но вот тут-то и начинались главные трудности.

Во-первых, город после революции потерял две трети своего населения, сократившегося с 2, 3 миллиона человек до 700 тысяч в 1920 году. И не только за счет бежавших «бывших» — аристократии, крупной буржуазии и чиновничества. В значительной мере из-за чуть ли не непрерывных мобилизаций рабочих в Красную армию — 170 тысяч человек всего за два года. Притом уходили на фронты гражданской войны прежде всего кадровые рабочие, наиболее сознательные коммунисты. Но так как заводы и фабрики Петрограда, хотя и далеко не все, а лишь те, без которых не могла обойтись Советская Россия, оборонные, должны были давать продукцию, старых рабочих сменили у станков вчерашние крестьяне, срочно набранные по деревням губернии.

Во-вторых, чтобы продолжать выпускать остро необходимую продукцию, заводам и фабрикам Петрограда нужно было сырье — в основном чугун, сталь, прокат, а для городской электростанции — уголь. Но снабжение всем этим от петроградских властей практически не зависело. Все решали в Москве. В наркоматах, главках.

В-третьих, в еще большей степени Петроград зависел от Москвы в снабжении населения продовольствием. Хлебом и крупами, сахаром и маслом, мясом и чаем, кофе. Всем тем, что из охваченных гражданской войной Украины, Северного Кавказа, Поволжья, Сибири перестало поступать во все центральные губернии. Рассчитывать можно было только на овощи из пригородных деревень.

Вот эти-то три задачи, как казалось, не имевшие решения, и стали причиной постоянных забот, нескончаемой головной боли для Зиновьева. И для тех, кто вместе с ним отвечал за судьбу Петрограда.

Однако вскоре выяснилось иное. Пролетарская сознательность пролетарской сознательностью, но именно последняя проблема и определяет главное — отношение населения к власти, напрямую завися от продовольственного кризиса, нараставшего с каждым днем.

Не оставалось больше сомнений, что от пролетарской революции выиграло прежде всего... крестьянство. Уже получившее помещичью землю и даже собравшее с нее первый урожай. Тот, который и должен был бы прокормить и деревню, и город. Но так не произошло. Крестьяне не торопились расставаться с хлебом и мясом по твердым ценам, установленным государством. Слишком уж быстро обесценивался рубль, начавший свое падение еще осенью 1914 года. А потому они сбывали в городах продукты питания либо по спекулятивным, явно завышенным сверх меры ценам, либо выменивали их на одежду и обувь, предметы ширпотреба, которые давно перестали поступать в деревню.

Поэтому еще 27 (14) февраля 1918 года СНК РСФСР принял постановление о создании заградотрядов. Призванных не допускать провоз в города «мешочниками»-спекулянтами еды более чем по 8 килограммов на человека. Когда и такая, явно паллиативная, мера не помогла, 27 мая последовало новое постановление о формировании на фабриках и заводах продотрядов. Тех, что и должны были обеспечить рабочих, их семьи продовольствием.

1.

Уже к августу в продотряды петроградских заводов и фабрик записалось более трех тысяч человек. Они и доставили тогда в город на Неве 3, 5 тысячи тонн хлеба, 32 тонны картофеля, многое иное¹⁴². Но то, что привозили продотряды, выглядело каплей в море и в старой столице продовольственный кризис продолжался. А вместе с ним росло и недовольство горожан.