Гризли

— Мы встречались тайком пару месяцев. Секс… Ну сейчас-то я понимаю, что он был с ним дерьмо, да только мне без разницы тогда было, я же ничего, кроме него, не видела. Стелилась перед ним, как велел, так и ублажала. — Я медленно отпустил ступню погремушки, вдруг поняв, что кисть сама собой сжимается в кулак. Покалечу, не дай бог. Не от злости на нее, а от взявшей за горло жажды вмазать, аж с хрустом, с проворотом в нос этому незнакомому суперкрасивому Толику, бл*дь. — А потом залет… Ну тошнота, все дела, само собой. Толик… Ну он типа обрадовался, но попросил меня некоторое время никому не рассказывать, а через несколько недель пошел сразу к отцу… пардон, к господину Миргородскому. Сказал — готов жениться. Прям жаждет, ага. Я думала, взлечу тогда. А потом… папаня взбесился, стал орать, что ему нищеброд из Мухосранска, который только и умеет задницей голой светить, в семье на хрен не нужен. Что посадит его вообще за совращение. А Толик… Ну он тоже стал орать на него, мол, куда мы уже денемся, аборт делать поздно, и пусть или жениться разрешает, или останусь я для всех малолетней шалавой с нагулянным ублюдком и типа он знает, чем это грозит. Они подрались, и Толика Миргородский вытолкал взашей. Я побежала за ним, как же, кричала, что готова жить хоть в нищете, лишь бы с ним. А он послал меня. На хрен я ему не нужна была, оказывается, дебилка малолетняя, подстилка без мозгов. Он с мамой спал за подарки и решил, что если меня охмурит и обрюхатит, то хорошо пристроится…

Толик, боюсь нам встречи с тобой никак не избежать. Она мне прямо-таки уже необходима, а как отказать себе в самом необходимом? Себе и моей погремушке.

— Я дальше не очень хорошо помню какое-то время… Миргородский со своим охранником меня домой затащили, он мне оплеух отвесил от души, назвал… ну, как заслужила — тупой мелкой шлюхой. Верещал как резаный, что дед, материн отец, его за этот мой залет в землю зароет, не найдут. А я все выла, у меня же, бля, все, жизнь кончилась, Толик мой распрекрасный бросил меня. Оте… Миргородский звонил кому-то, о чем-то договаривался. Появился дядька незнакомый в белом халате, начал бормотать, сюсюкаться со мной. Типа сейчас укольчик сделаем, потерпи, успокоишься, и все пройдет. Ширнул меня чем-то. Проснулась я уже в больнице. В отдельной палате дурки, кстати. На всякий случай они меня туда заперли, ага. Ведь если бы я с собой чего сделала, узнав, что у меня не только ребенка уже нет, но и больше не будет, потому что во время чистки что-то, сука, пошло не так, то дедуля бы их точно прикопал. Полечили меня пару месяцев, ну и отпустили с богом. Миргородский велел и не думать деду заикаться об этой истории, даже если попробую — он будет все отрицать, никаких концов не найдет. Ничего не было. Ничего не было, гризли, ясно? Не было и не будет. Мне это через пару лет доктора подтвердили. Так что отвали ты от меня уже.

Отвернувшись к стене, она поджала колени к животу, сворачиваясь почти в комок, и закрыла глаза. Я погасил свет, поднял ее, и улегся, укладывая ее, такую сейчас мелкую, на себя. Укрыл нас, оборачивая Роксану под одеялом своими руками, и так мы и заснули. Надо отдохнуть, у меня ведь внезапно тут дел на ближайшее будущее образовалось невпроворот.

Глава 19

С какой стати я вчера все ему вывалила? Эта мысль была первой при пробуждении, еще аж до того, как я открыла глаза. Никогда и никому, даже Антохе я не рассказывала об этом позорном эпизоде своего прошлого, а тут разнылась, как конченая слабачка, и всю подноготную вывернула. Нажаловалась на судьбу-злодейку, как прямо классическая барышня в беде и обидках. Зачем? Мне что, жалость его нужна? Ни черта. Ни его и ничья другая. Понимания от него захотелось? В чем? Типа я не просто сама по себе какая-то шумоголовая стерва, а у меня есть причина и оправдание? С хера ли мне оно вообще нужно? Он мне кто? Человек, чье мнение обо мне имеет хоть каплю значения? Ага, сейчас. Мне вообще плевать на то, кто, что и насколько плохо обо мне думает. Наоборот, мне чем хуже, тем лучше — держаться будут подальше. А чем все дальше, тем спокойнее. Безопаснее. Если никто к тебе не близок, то у него и не появится никогда шанса задеть тебя, на*бать, внушив доверие, заняв в твоей системе координат некое якобы постоянное место.

— Кончай сопеть и надумывать, Роксана, — раздался голос гризли неподалеку, хотя его шагов я не слышала. Бесшумный, смотри, какой гад. — Вставай, у нас есть чем заняться.

— Думаю, чтобы заняться тем, чего ты от меня действительно хочешь, мне как раз можно не вставать. Или в постели тебе не по приколу трахаться?

— Мне с тобой любиться везде и по приколу, и в кайф. Но для начала нужно тебя накормить, прогулять и развлечь.

— Ты меня точно со своим страшнючим кошаком путаешь. Обидно даже. Хотелось бы верить, что я посимпатичнее его буду.

— Напрашиваешься на комплименты?

— Ну я же все же особь женского пола, куда уж без этого, — ответила, открывая наконец глаза и потягиваясь.