Гробовщик

— Мне нравится ваша прямота, Анастас, — похвалил его Гена, — но должен вас разочаровать. За мной никто не стоит. Я веду расследование по собственной инициативе. Тут задета честь нашей фирмы. Триллер снимался на деньги Тимофеева и по его сценарию, а это бросало тень на Мишкольца. Вот почему я и взялся за это дело.

— А Володя ничего не знал?

— Нет.

— Но никто и не думал на него, — фыркнул Поликарп.

— Не важно. Кто-то хотел подставить Мишкольца…

— Скорее, завести дело в тупик, — возразил хозяин. — И ему это удалось. Так ведь?

— Возможно. Но Тимофеев оказался действительно замешанным…

— Меня не интересуют шестерки. Я хочу знать заказчика.

Гробовщик сжал свои сардельки в кулаки и уставился на собеседника.

— Я тоже, — тихо произнес Балуев.

— Ты его знаешь! — ткнул в него пальцем Карпиди. — Я тоже догадываюсь, но мне нужно, чтобы кто-нибудь подтвердил. Это двое ублюдков из «Больших надежд»! Так?

Никогда не думал, что придется подписывать смертный приговор. Разве такое возможно? Чего только не бывает на белом свете! Он знал, что те двое из «Больших надежд» тут ни при чем. И Поликарп основывается на показаниях Анхелики. Она заложила Окуня. А где Окунь, там и Жигулин. Это всем известно. Боссы давно спелись и действуют заодно. Значит, два смертных приговора. А мотив? Гробовщика вообще интересует мотив?

— Я бы не стал торопиться с выводами, — ушел от ответа Геннадий.

— Ты бы конечно! А у меня, голуба, еще трое детей.

— Мне не понятны мотивы, которыми руководствовались Окунь и Жигулин.

— Мотивы? — усмехнулся Поликарп. — Мотивы всегда одни и те же. Им нравился кусок моего пирога. И они начали мудро. Убрали наследников. Решили, что этим сломят меня. Но Поликарп еще не дряхлый старик. У него хватит сил на новых наследников. А сломить Поликарпа нельзя.

— Но разве мало им своего пирога? — возразил Балуев.

— Много никогда не бывает. Тем более двум прожорливым ртам. А еще есть сведения, что в городе у меня появился конкурент по торговле оружием. Делай выводы, голуба.

Он и без выводов знал этого конкурента, но промолчал. Соколов хоть и числился в потенциальных врагах, но все же принадлежал к их организации, а это могло бросить тень на Мишкольца. Рано или поздно информация о конкуренте выплывет наружу и Карпиди поймет, что ошибся, но хватит ли у него тогда сил воевать на два фронта?

— Возможно, вы правы, Анастас…

Он попросил людей Поликарпа отвезти его в район химического завода. Там жила секретарша Тимофеева, приготовившая злополучный кофе. Те любезно согласились, ведь дело уже сделано.

Сосны с прожекторами во дворе показались ему знакомыми. Теннисный корт, волейбольная площадка — все это он уже видел. Припомнил, что лет восемь назад, еще в студенческие годы, судьба забрасывала его в этот район города. Но в этот ли именно двор? Кажется, нет. Там был по соседству родильный дом, а здесь ничего такого не видно.

Он отыскал нужный подъезд и понял, что опоздал. У крыльца стояла милицейская машина и толпился народ, в основном — старушки и пацаны.

— Что случилось? — спросил он первую попавшуюся бабку, и та с удовольствием поведала, что в какой-то квартире сегодня ночью застрелили дамочку лет двадцати пяти. Она работала секретаршей «у фирмачей». Видно, прознала про их темные делишки и сообщила куда не след. Старуха всячески старалась обелить покойницу, выставить ее великомученицей.

Затем ему удалось выяснить, что труп обнаружили утром. Почтальонша принесла дамочке телеграмму. Звонила, звонила, а дверь оказалась открытой. Секретарша лежала в прихожей, в луже крови. Не дошла телеграмма до адресата. Да и текст телеграммы — очень странный. «Подержи клиента еще сутки. О тебе позаботятся». Без подписи.

— Вот и позаботились о горемычной, — вздохнула другая старушка и перекрестилась.

Бабки даже знали, откуда пришла телеграмма. Видно, почтальоншу допросили с пристрастием. Телеграмма была из Одессы. А вот убийцу никто не видел. Дамочка вроде не выходила из дому. К ней приходили гости. Всё мужики да мужики. Какие-то незнакомые. И все на машинах.

— А вы небось тоже к ней шли? — неожиданно повернула разговор его собеседница.

— А не вас ли я вчера видела вдрызг пьяненьким? — подхватила другая.

— Меня? Вы путаете, бабуля. Я пьяненьким никогда не бываю. А в вашем дворе вообще в первый раз…

— Меня не проведешь, милок, — настаивала вредная старуха. — Я точно вас видела. И пальто такое же. И шарф. И лицо у вас больно неординарное.

Крыть было нечем. Ему двор тоже показался знакомым. И что это за клиент, упомянутый в телеграмме? Надо сматываться, иначе обвинят в убийстве!

— И все же вы ошибаетесь, — попытался улыбнуться Гена, повернулся и быстрым шагом пошел со двора.

— Ишь, как припустил! — раздалось за спиной. — А ведь это он был! Вчера вечером выходил от секретарши! И в таком виде…

— Чего же мы стоим? Надо звать милиционеров!

— Преступника тянет на место преступления! — со знанием дела добавила третья.