Гробовщик

— Ничего. Я тут долго не задержусь. Еще пару дней — и тоже в столицу. Успеем попрощаться. А вот, что делать сейчас, ума не приложу. Самолет через два часа. Следующий — ночью. А «хвост» нам нежелателен.

— Я все продумал, — успокоил его Миша. — Мы продолжим спектакль. Ты поможешь мне выйти отсюда, потому что сам я уже не в силах передвигаться. Усадишь за стойку бара и попросишь бармена вызвать для меня такси. Когда посадишь меня в машину, громко объявишь адрес. Мой домашний адрес. Они не поедут за мной. Нет смысла. Окунь знает, что у меня утренний рейс.

— Что ж, попробуем, — согласился Гена.

Здесь же, в туалете бара, он передал ему адрес и ключи от московской квартиры.

* * *

Ближе к полуночи к «Сэму» съезжались деловые люди. Здесь ударяли по рукам, провернув очередную сделку. Здесь мирили непримиримых врагов и намечали новые жертвы. Здесь злые помыслы уживались с благими намерениями. И при этом всякий не забывал набить себе брюхо местными деликатесами.

В отличие от «Больших надежд», к «Сэму» мог заглянуть каждый, вне зависимости от клановой принадлежности. Как говорится, лишь бы денежки водились. Такие порядки установил еще старина Лось. Он слыл миротворцем, несгибаемым борцом за справедливость.

Большим людям отводились отдельные кабинеты, и это помогало избегать конфликтных ситуаций.

Сегодня ждали самых дорогих гостей. Два босса, Окунь и Жигулин, пожелали вместе отужинать. В таких случаях ресторан закрывали на спецобслуживание. Но боссы оказались истинными демократами. «Зачем лишать людей удовольствия?» — решили они. Распорядились только, чтобы соседние кабинеты оставались пустыми.

Розовощекий, круглолицый Жигулин не церемонился с деликатесами, набивал полный рот и быстро проглатывал. Казалось, ему все равно, что перед ним, — омары с грибной подливкой или жареный минтай. Окунь же, напротив, выделывал аристократические па, расправляясь с заливной телятиной с помощью ножа и вилки и не спеша посылая кусочек за кусочком в свой щербатый рот. По обоюдному согласию запивали легким сухим вином. Для беседы нужны были трезвые головы. Однако начать разговор ни один из них не решался.

— Наш еврей перед отъездом набухался, — заговорил наконец бывший милиционер. — Надо бы его утром разбудить, чтобы не опоздал на самолет.

— Не опоздает, — хмыкнул авторитет, — иначе его ждет КПЗ. Преемничек продержался ровно год, а у старичка нервишки сдали.

— Какая сука его предупредила?

— Неведомский.

— Исключено, — возразил круглолицый. — Мои люди следят за каждым его шагом. И могу голову дать на отсечение, что у него была со стариком односторонняя связь.

— Тогда Гольдмах, — не раздумывая предположил Окунь.

— Вряд ли успел бы. В тот день, когда мы его прижали к стенке, старик уже собрал манатки.

— Надо сказать, что наши люди в Альпах не торопились.

— Так ведь и старик не сидел на месте. То звонил из Праги, то из Вены. Попробуй вычисли! — Жигулин утер краем скатерти лоснящийся рот, глубоко вздохнул и продолжил: — И все-таки его кто-то предупредил. Кто-то из наших людей.

— Ты считаешь, что этот кто-то имел с ним двустороннюю связь?

— А как иначе? — развел руками толстяк.

— Неведомский не имел. Гольдмах не имел. А этот…

— В том и закавыка. Кому-то старик доверял больше, чем другим.

— Больше, чем преемнику, своему родственнику?

— Ты поверил в сказочку про родственника? — Бывший милиционер вытер об скатерть руки. — Старик сунул нам фуфло, а мы целый год терпели.

— Парень сказал, что он из Одессы, — напомнил авторитет.

— Соврал. Мои люди проверили. В Одессе он никогда не был.

— Что же ты раньше молчал, детектив хренов?!

— Но-но, поаккуратней! — предупредил Жигулин. — Я узнал об этом недавно. Игорек теперь в Одессе. Он и навел справки.

— Что он там делает? Еще не сезон. — Окунь продолжал корчить из себя аристократа и никак не мог покончить с телятиной.

— Ему пришлось срочно уехать. Он не назвал причину. Видно, кому-то здорово насолил.

— Он не обиделся на тебя из-за девчонки?

— Что ты! Она в последнее время совсем отбилась от рук. Игорек с ней скандалил. Я избавил его от лишних эмоций. Нервы надо беречь.

— Это правильно, — согласился долговязый, улыбнувшись щербатым ртом. — Пусть отдохнет.

Оба прекрасно понимали, что сидят здесь, «У Сэма», не для того, чтобы рассказывать друг другу истории из жизни шестерок, но перейти к главной, взрывоопасной теме было не так просто.

— Ладно, давай поговорим о наших делах, — снова первым начал бывший страж порядка. — Жизнь нас многому научила, и после этого говнюка-преемника мы должны поделить все мирно.

Окунь молчал и тщательно пережевывал пищу. Жигулин тоже сделал паузу. Заметно было, как краска ударила ему в лицо. Он нервно поерзал на стуле и продолжил:

— Иначе старик нам опять кого-нибудь пришлет.

— Или приедет сам, — добавил авторитет.

— Старикашечка не прост, согласен. Но разве мы его боимся?