Гром

Намнансурэн все же решил втайне от русских провести встречи с послами некоторых стран, аккредитованными в России. С утра до позднего вечера в его номере слышалась разноязычная речь. Лысеющего седовласого старца, опирающегося на трость, сменил франтоватый молодой человек в смокинге и котелке. За ним, ведя на поводке собаку, явился представительный мужчина в летах. Премьер-министр принимал их очень радушно, щедро угощал и за трапезой вел с ними долгие беседы. О чем шла речь на этих полуофициальных встречах, Батбаяр не знал. Лишь однажды ему довелось быть невольным свидетелем беседы премьер-министра с послом Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. В тот день Батбаяр прислуживал гостям.

Посол, приехавший в сопровождении помощника, был в сером костюме. Большие темные стекла очков скрывали глаза.

На этой встрече, как и на остальных, премьер-министр выражал надежду, что великая держава, которую представляет господин посол, признает независимость Монголии и между обеими странами будут установлены дипломатические и иные отношения. Посол, попивая чай и потягивая сигару, живо интересовался разными сторонами жизни Монголии.

— Я слышал, — говорил он с улыбкой, — что в Монголии считают скот на миллионы голов.

— Не совсем так, господин посол, — с лукавой усмешкой отвечал Намнансурэн. — Мы считаем свой скот не на миллионы, а на десятки миллионов.

— А болеют животные?

— Всякое бывает. Случается, что и болеют.

— И тогда бывает падеж?

— Бывает и падеж.

— У нас в королевстве созданы специальные ветеринарные пункты.

— Я слышал об этом, господин посол. Но наши скотоводы сами хорошо лечат скот.

— А, это не то! В ветеринарных пунктах леченье проводится научными методами.

— Знаю.

— Так вот, мы могли бы создать в Монголии такие пункты. А здоровый, тучный скот можно выгодно продавать за рубеж.

— Что ж, мы согласны. Вы нам — ветеринарные пункты, а мы вам что?

— Скот, шерсть, шкуры — у вас можно многое взять…

— Допустим, мы заключим с вашим королевством соглашение о создании в Монголии ветеринарных пунктов. Сколько таких пунктов вы могли бы у нас организовать?

— По крайней мере, сто. Не меньше.

— Сто? Зачем нам столько! Давайте начнем с одного.

— Да разве один ветеринарный пункт может обслужить столько голов скота?

— Организуете один такой пункт, а монголы народ понятливый: выучимся, и сами будем их строить.

Посол сделал недовольную мину и, не вынимая изо рта сигару, проговорил:

— Нет, это нас не устраивает. Что же касается признания вашей независимости, то этот вопрос мы решим после консультации с китайским правительством. Честь имею кланяться, господин премьер-министр.

Посол с трудом поднялся с кресла, надел шляпу и с важным видом удалился.

Во время беседы в номере находился Доржийн Очир. Когда за послом захлопнулась дверь, он встал и, нервно теребя родинку на щеке, сказал:

— Эти господа пекутся лишь о своей выгоде. Словно сговорились против нас.

— Да, вряд ли в мире найдется страна, которая нас поддержала бы, — со вздохом произнес Намнансурэн. — Кто посильнее, так и норовит проглотить слабого.

Батбаяр видел, как тяжело его господину и едва сдержался, чтобы не сказать то, что слышал от Тумуржава: «Россия завтрашняя будет иной. Иным будет и ее отношение к вашей стране». Вряд ли эти слова приободрили бы совсем приунывшего Намнансурэна.

— На худой конец нам хоть винтовки у русских заполучить бы, а там и возвращаться можно, — сказал Доржийн Очир.

— Полагаю, русские не меньше нашего обеспокоены развитием событий, — спокойно проговорил Намнансурэн. — Может, сыграть на этом? Есть тут у меня кое-какие соображения.

— Хотите припугнуть русских: если, мол, вы не станете нас поддерживать, придется у других стран искать помощи.

— Совершенно верно. Надо намекнуть, что мы собираемся дальше на Запад. Деньги, правда, у нас на исходе, но сидеть сложа руки не годится.

В тот же день Доржийн Очир отправился в Министерство иностранных дел сообщить о решении премьер-министра и уладить дела с паспортами, а премьер-министр поехал в военное ведомство все с той же просьбой о предоставлении Монголии оружия. Вместе с премьер-министром поехал Содном, а Батбаяр остался в гостинице.

Через некоторое время к премьер-министру явился японский дипломат, с которым Намнансурэн уже был знаком. В руке он держал газету. Затем пришли еще какие-то люди, которых Батбаяр видел впервые. Не успели они уйти, как появился Бавгайжав, тоже с газетой в руке, которую тут же развернул перед Батбаяром, и ткнул пальцем на одну из статей.

— Железнов — молодец! — произнес он, подняв вверх большой палец, и затем, мешая русские и монгольские слова, добавил: — Орос-хятад[65] договор, договор!

Батбаяр уловил, что речь идет о русско-китайской декларации.

— Я и Железнов, — улыбаясь, Бавгайжав указал сначала на себя, а потом на газету.

«Видно, хочет сказать, что он и Тумуржав написали статью», — подумал Батбаяр.

— Отдашь сайду! — Бавгайжав положил перед Батбаяром газету, крепко пожал ему руку и быстро вышел из номера.