Гром и Молния

— Эх, сейчас бы в стрип, — усмехается Павлик. — Гайс, а вы заметили, что наш Криницын что-то мутит с этой, с Молнией.

— Да, я засёк, — говорит Антоха, а я стискиваю зубы и цепляюсь глазами за Лёвыча. Он молчит и мнётся под моим взглядом. Блять, неужели всё-таки срисовал, что я тру что-то с ГовноГеной. Да, от Лёвыча так просто не замаскируешься, а жаль.

— А что такого, они кошерная парочка. — Встревает Юрец, после того, как я протягиваю ему телефон назад.

— Да ну нахуй. Скажешь тоже, кошерная. Она ничо так девчонка, и этот гондон рядом — фу бля.

— А с кем ей ещё? — Уже подскакивает Бех. — С тобой? Со мной? Или может вон с Найком?

Я замираю, мои кулаки каменееют.

— Со мной, — вдруг подаёт голос Лев, и все покатываются со смеху.

Кроме нас с ним двоих.

Мы смотрим друг на друга, и я думаю. Затем закусываю щёку изнутри и опускаю взгляд.

Они правы.

Всю дорогу домой мозгую о том, что парни со мной согласны — я считаю, что не пара Лизе, и они так считают. Ну, хорошо, Лёвыч против или воздержался, но он может и ошибаться, так ведь?

Значит, с ГовноГеной мы всё делаем правильно.

Прежде чем завернуть в свой микрорайон, останавливаюсь на светофоре и невзначай оглядываю улицу в лобовое, на котором во всю херачат дворники. Справа, чуть впереди от меня, остановка. Щётки начисто смывают воду со стекла, и я замираю.

Не понял.

Подаюсь вперёд всем корпусом и ложусь грудью на руль. Вглядываюсь в пространство дождя со всего своего стопроцентного зрения.

Ошибки быть не может. Она. Елизавета Горохова.

Здесь? В моём районе?

Под козырьком остановки толпа людей, поэтому девушка стоит рядышком под зонтом и смотрит в сторону, откуда подходят автобусы и трамваи.

На кой она сюда припёрлась? Чего ей здесь делать? Я знаю, где живёт Лиза, и это отсюда совсем не близко. Но транспорт туда ходит неплохо, и поэтому никакой такой уж необходимости предлагать ей себя нет.

Но я всё равно паркуюсь чуть впереди остановки, выхожу из машины и накидываю на голову капюшон. А вы бы отказали себе в удовольствии посмотреть на её лицо при виде меня? То-то же.

— Привет. — Резко вырастаю прямо перед ней, и Лиза оправдывает все мои ожидания.

Она шарахается настолько резко и сильно, что мне просто необходимо придержать её, чтобы не шлёпнулась куда-нибудь в лужу на тротуарной плитке. Её зонтик с характерным звуком натянутого, трепещущего паруса бьётся сначала о мою голову, а потом о её спину.

— А! — Поправляет его Лиза, распахивает глаза и моргает. — А? — Делает большой шаг назад и, стесняясь смотреть на меня, шарит взглядом по местности в поисках моей машины.

А я в этот момент замечаю, что она как-то странно переставляет ноги. Опускаю вниз голову, вглядываюсь и вижу, что она в кроссовках. Подошва на правом отошла и шлёпает отдельно по ледяной грязной воде.

У меня внутри взрывается цистерна с тринитротолуолом.

— Ты что здесь делаешь? — спрашиваю, ни в чём себе не отказывая.

Но это ведь Лиза. Она же пугливый паучок — шугается ещё сильней и немеет.

Чёрт, и как я мог так забыться.

— Как ты здесь оказалась? — меняю тон на более мимишный.

— А… эм… я была у Натали. У подруги. Они заболели… Я тебе говорила.

Точно. Кажется, я уже откуда-то знаю, что Сахно снимают квартиру в моём районе.

— А что у тебя… — показываю на кроссовок, а Лиза вдруг шагает на меня и накрывает зонтом нас двоих.

Лучше бы она этого не делала. Не смотря на холодный воздух и влажность, в барабанной дроби капель о зонт, улавливаю нотки её запаха. Какой-то парфюм и тонкая девичья кожа на шейке. Мои яйца тут же дают о себе знать и объявляют, что у них есть ко мне пара вопросов.

— А! Ерунда. — Как-то по-детски, словно ребёнок машет свободной рукой Лиза, убирает волосы со лба и заправляет их под шапочку. — Зимние сапоги сегодня промокли, а осенние у меня ещё тоньше, чем кроссовки. Вот я и… надела.

Я молчу и думаю. Разглядываю влажное, но не мокрое личико с пухлыми губками.

— Я довезу тебя домой. — Не знаю, понятия не имею, каким тоном это нужно говорить, но говорить всё-таки как-то нужно. И, кажется, у меня нихрена не получается, потому что у Лизы становится такое лицо, будто я собрался отвезти её и сдать на органы.

— Ой, ну что ты…

Конечно, ну что это я. Но всё-таки это я, и если чего решил, то хрен меня кто свернёт с пути.

— Тогда я отвезу тебя к себе. У моей сестры такая же нога.

Вы думаете, что Лиза уже перепугана, и ещё больше её испугать нельзя? Думайте так и дальше.

То есть то, что у неё полтора кроссовка на две ноги в декабре месяце в ледяной дождь — это её не волнует. Стоит себе, автобус выглядывает полу босая. А как только ко мне домой, так глаза такие, будто я живу в Амазонке с анакондами и крокодилами.

— Найк.

Мне терять нечего. Да, я — Найк Громов, и с меня спросу, как… потом придумаю. А сейчас сбрасываю с себя всё напускное и смягчающее и говорю ей прямо и спокойно.

— Если ты откажешься, я взвалю тебя на плечо и запихну в машину.

Она роняет свои плечи, потом снова их поднимает, потом пробует топтаться на месте, но с отвалившейся подошвой это не очень удобно. Оглядывается на дорогу в поисках автобуса, будто в пустыне в поисках оазиса.