Гром и Молния

— Спасибо большое, что выручил, — говорю ему скороговоркой, как бы показывая, что из-за меня не стоит прерываться, так же быстренько разворачиваюсь и убегаю. И думаю только о том, что Найк по сути ничего такого уж не сделал, а я уже заморочила себе голову вконец. Вот сейчас пойду домой и там отвлекусь. А потом пересплю ночь, и всё пройдёт. Хотя не так быстро — сегодня нужно Натали с Кирюшкой проведать да не забыть перед этим ноздри оксолиновой мазью намазать.

Пробегаю насквозь вестибюль Универа и уже издалека вижу толпу перед выходом. В чём дело? Что-то случилось? Господи, и что ещё могло произойти. Протискиваюсь вперёд и с ужасом понимаю, почему они все здесь столпились и на улицу не спешат — там хлещет дождь.

Мамочки!

В ужасе хватаюсь за лицо — и как же мне до остановки-то дойти? У меня ведь полушубок из искусственного меха. И хотела ведь ещё сегодня с утра пуховик надеть, так нет же. И что мне делать?

ГЛАВА 8

Опачки. Дождь. Вот так нежданчик. В нашем лютом городишке в декабре месяце льёт, как с водопада Виктория. Это опупеть, какая хрень и непорядок — на дороге каток, на котором обязательно какие-нибудь долбодятлы устроят зимний слёт любителей летней резины и быстрой езды — это традиция.

Ладно, мы с матерью уж как-нибудь доберёмся, а вот Наська.

И тут меня простреливает мыслью.

Лиза.

Как доберётся домой она? Никто ведь не ожидал, и у неё, наверняка, нет зонтика.

Начинаю резво озираться по сторонам и пробегаю глазами пространство возле гардероба.

Стоит.

Уже одетая в полушубок и шапочку с пушком на макушке, прислонилась плечом к колонне и разговаривает по телефону. Может, вызывает такси?

Шальная мысль доставить её домой и, если повезёт, застрять с ней в паре хороших таких пробок, запрыгнула в мою буйную голову, но в этот момент Лиза видимо почувствовала, что на неё смотрят, и нашла взглядом меня.

Понятно.

Ни о какой доставке речи быть не может с таким-то количеством страха в глазах. Я осёл, если на что-то надеялся. Она, кстати, не так давно застала нас с Оксанкой с юридического, когда мы садились в мою машину (кстати, траха тогда не было. Не надо), так замерла с таким лицом, будто я каминг-аут совершил на нашей центральной Театральной площади, не меньше. А тут так и подавно.

Но что-то предпринять всё равно надо.

Мысли в голове шерстят, как купюры в счётном аппарате, и, кое-что сообразив, я бросаюсь на второй этаж. Тут недалеко. Добегаю до нужной аудитории и, едва стукнув в дверь, распахиваю её. Эта комната длинная и узкая, как железнодорожный вагон, поэтому в шеренге столов глазами не сразу нахожу нужного мне человека.

Она сидит за одним из них и перекладывает какие-то карточки или методички.

— Привет. — Подлетаю и нависаю сверху. — Зонтик есть?

— Что? — Округляет свои накрашенные глаза со стрелками Алина. — Зонтик?

— Да! Да! Зонтик!

Когда-то мы с ней в этой комнате… впрочем, неважно. Так вот, я тогда заметил у неё тут целый склад зонтов. Как в гребанном магазине, ей богу. Студенты забывают в аудиториях, а уборщицы, что получше себе забирают, а что похуже отдают сюда, аспиранткам.

— Есть.

— Давай, быстрее, Алин, пожалуйста. — Прикладываю руку к груди.

Она быстренько поднимается, подходит к единственному шкафу, открывает и достаёт оттуда три зонтика. Я подлетаю и хватаю самый верхний какого-то тёмного цвета.

— Спасибо! — кидаю уже почти у двери и сматываюсь.

Лечу в актовый зал. В коридоре не так уж и людно, но пару человек, кажется, с ног я всё-таки сношу к херам.

Плевать. Выживут.

Влетаю в галерею, которая ведёт к юридическим кафедрам. Здесь на стыке экономистов и юристов расположен актовый зал со всякими околоплавающими подсобками. Распахиваю одну дверь за другой и делаю это так быстро, что меня не успевают увидеть. И наконец в какой-то очередной из них вижу студентов, которые что-то раскладывают, складывают и переносят с места на место. Мечусь взглядом по лицам. Есть! ГовноГена! Да мой же ты рыцарь-крестоносец.

— Криницын. — Не здороваясь и не обращая внимание ни на кого, подлетаю к нему, хватаю за что схватилось, и тащу за собой на выход.

Он вначале пугается, но быстро берёт себя в руки и не сопротивляется.

— Вот. — Протягиваю ему зонтик уже в коридоре, не дождавшись, пока за нами закроется дверь.

— Что. — Он не то чтобы удивлён или ещё чего, но и энтузиазма в его тошнотном облике лично для меня недостаточно.

— На улице дождяра, а Лиза без зонта. Лети, отдай, живо! — Я, конечно, человек терпеливый, но и мои ресурсы, знаете ли, могут иссякнуть в самый неподходящий момент, и тогда…

— Найк…

— Да! Да, блять! Я запал на неё, она — любовь все моей жизни и прочая хуета. Давай, давай, Гена, не быкуй. — Уже подталкиваю его в начало галереи. — Некогда быковать, дела делать надо.

Он качает головой, но слушается и, взяв у меня зонтик, бежит в сторону главного входа, доставая на ходу из кармана телефон. Следую за ним, но постепенно отстаю — не надо чтобы Лиза засекла нас с ним вместе.

И когда подхожу к толпе, он стоит в сторонке и озирается по сторонам. В руке у него всё тот же зонтик тёмного цвета.