Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Оба пристава – Капитан Доброжелательность и Джигит – вручили мне хрустящие бумажки, распечатанные на старом кабинетном принтере. Цифры были выделены жирным шрифтом. Сумма долгов, указанная в постановлении, показалась баснословной. Новость о предстоящей апелляции на решение Данилова должна была меня удивить, но, видимо, я привыкла узнавать такие вещи последней. Предстоящая апелляция развязывала руки прокуратуре и объясняла прыть судебных приставов. Все, хоть раз имевшие дело с ФССП, прекрасно знали, что любое постановление может быть переписано сколько угодно раз – в зависимости от команды сверху, ну или взятки. По всей вероятности, в отношении меня этим двум приставам, как гончим на охоте, недавно была дана команда «фас!». Адвокаты Проценко атаковали меня по всем фронтам.

Свернув бумажки с цифрами в трубочку, я покинула здание и побрела домой. Две остановки пешком. Слезы застыли на глазах словно клей. Какая досада! Я ведь только начала официально работать, вставать в семь утра, пытаясь свести концы с концами, как мне тут же насчитывают огромный долг, и еще имеют наглость вот так – просто – списывать все деньги с моей банковской карты, полностью лишив средств к существованию. И эту подлость представители исполнительной власти еще смеют прикрывать фразой «в интересах ребенка»!

Глава 21

По правде сказать, в течение долгого времени я даже не замечала той финансовой воронки, в которой постепенно оказалась. Когда в день рождения мне пришел судебный иск о разделе имущества, я и не думала, что «подарок» от Ромы окажется символичным предсказанием.

Бывший муж решил убивать меня медленно, загнать в угол и одержать сокрушительную победу. Он требовал раздела мебели, фотоаппарата и бытовой техники – то есть всего того, что не успел забрать из квартиры. А его отец и брат на суде пытались еще «повесить» на меня какие-то «пропавшие» деньги.

Про саму квартиру, а также машины, акции и прочие ценные бумаги, приобретенные в браке, в иске не было ни слова. На последнем заседании я попросила суд приостановить рассмотрение, но с тех пор даже не подготовила встречный иск. Тогда все мое внимание было приковано к возможности установить порядок общения в суде Новороссийска и наконец-то увидеть и обнять свою дочь.

Вообще, было непонятно, как реагировать на «подарок» Ромы, но я явно не могла относиться к такому издевательскому иску серьезно. Однако, помня его ультимативные требования отозвать все иски, я боялась своими действиями еще больше разозлить его и спугнуть хрупкий шанс встреч с Ксюшей.

Услуги вереницы адвокатов, которых оплачивал Проценко, наверняка стоили ему не меньше суммы иска. Я не выставила в суде встречных требований, поскольку это все равно было бесполезно, да и мне просто было не до этого. Да и не нужно мне было от него ничего.

Зайдя домой, где меня беззвучно встретили старинные комоды, я уткнулась в одиночество. Вскоре к чувству беспомощности добавились насморк и температура. Я накрылась одеялом и долго смотрела в верхний угол стены, от которого слегка отходили узорчатые обои…

На следующий день на работу я не вышла. Есть дома было нечего. Все честно заработанные за месяц деньги были подло списаны со счета приставами. Я не могла и не хотела вставать с кровати. Не было сил даже на вызов врача. Кто-то из друзей принес мне лекарства и еды… Как выбраться из этой темноты? Где искать помощи?

Я не выходила на работу в течение всей следующей недели, и в Госархиве забеспокоились. Но когда я не смогла предоставить им больничный лист, мне недвусмысленно намекнули о заявлении на увольнение…

Повестка на заседание по апелляции решения Данилова пока не пришла, но сама мысль об отмене постановления и возобновлении уголовного преследования была невыносима.

Впереди также была кассация в Краснодарском краевом суде, на которой Проценко явно рассчитывал «сломать» решение о моем порядке общения с Ксюшей. Но помимо этого он пытался сломить мою волю, парализовать, лишить сил и желания продолжать борьбу за дочь. Он по-прежнему «давил» на прокуратуру через своих адвокатов, добиваясь для меня очередной судимости. Он сделал сумму моих долгов невозможной для погашения и давил на приставов, чтобы те арестовывали мои счета и забирали любой доход, тем самым лишая меня любой возможности официального заработка. Он просто хотел меня задушить.

Глава 22

В начале осени я устроилась на работу редактором в телецентр на Чапыгина, 6. Компания занималась созданием инфографики и компьютерной анимации, обслуживая несколько телевизионных программ на федеральных каналах. Общение в творческом коллективе, разработка сценариев и идей напоминали о забытых временах. Я пропадала на работе с раннего утра до позднего вечера, и рабочий стресс только помогал справиться с личным.

Как-то вечером, задержавшись на работе, я проверяла почту и случайно наткнулась на имейл, в котором меня приглашали принять участие в лидерской программе по социальному предпринимательству.