Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Мне было любопытно пообщаться с той, которая не понаслышке владела темой домашнего насилия, сопровождения и реабилитации жертв, а также их психологического образования.

– Привет, я Мелани, – представилась собеседница.

– Очень приятно, Веста, – ответила я.

Мы подошли к буфету (это же был завтрак!), Мелани налила себе стакан апельсинового сока, а я чашку американо. Перебросившись парой приветственных фраз, мы вернулись за стол. Все участники распределились по парам или мини-группам в уютном фойе зала.

– Приятно познакомиться с коллегой из России. Поговорим про абьюз? – сразу начала Мелани, пока я вбивала слово в переводчик, ведь никогда раньше с ним не сталкивалась.

Abuse (англ.) означает плохое обращение, чаще используется для обозначения насилия: психологического, морального, физического и сексуального. Это слово образовано из слияния двух слов и дословно означает «ненормальное использование» или «тобой злоупотребили». У нас в русском языке есть слово «насилие», оно обычно обозначает лишь крайнюю степень выраженности абьюза, причем сопряженную с физическим воздействием.

Прекрасная тема! Начать завтрак с беседы о насилии казалось таким же непринужденным действием, как и все остальное в Америке.

– Абьюзером в большинстве случаев бывает мужчина, в редких случаях – женщина. Абьюзер обычно имеет власть над жертвой, является кормильцем семьи или обладает большей физической и экономической силой. Часто абьюзеры сами были в детстве жертвами домогательств или насилия. – Мелани говорила, что последствиями абьюза становится посттравматическое стрессовое расстройство у взрослого или замедление развития и поведенческие проблемы, если речь идет о ребенке.

– Тебе не кажется, что люди настолько привыкли к агрессии, что считают насилие нормой? – задала я вопрос, который совсем недавно поднимала на своем круглом столе.

– Конечно, – не растерялась Мелани, – споры и выражение гнева – неотъемлемая часть брака и любых отношений вообще. Но разногласия не должны протекать в форме насилия. Для того чтобы увидеть разницу, необходимо знать признаки психологического насилия.

– Каковы эти признаки? – спросила я. – Ведь все пары спорят по разным вопросам: работа, дети, финансы, досуг, родственники и друзья и т. д. Даже частые ссоры могут вовсе и не обладать признаками насилия…

– Конечно! – согласилась Мелани. – Насилие многолико. Легко понять, что партнер жесток, когда он тебя бьет. Но побои – это далеко не единственный признак абьюза, более того, в большинстве случаев до побоев дело вообще не доходит. И в этом-то заключается главная опасность – жертва долгое время просто не может идентифицировать то, что с ней происходит, как «жестокое обращение». Становясь жертвой манипуляций, она просто не понимает, почему такой замечательный, добрый и внимательный человек, каким совсем недавно был ее партнер, вдруг начинает проявлять раздражение или недовольство; и теряется в догадках, что же она делает не так…

Мелани отошла за круассаном, а я все думала о том, что она сказала. Что жертва всегда винит себя, что бы ни случилось. Вскоре Мелани вернулась и села напротив.

– Нужно знать, что отношения с абьюзером часто начинаются как «сказка наяву». Я сама через это проходила, – призналась американка, – кажется, наконец-то ты встретила «своего» человека, с которым так хорошо, и вот ты уже предвкушаешь, какое счастье ждет вас впереди. Такой период может длиться несколько месяцев, а иногда целый год. Этого достаточно, чтобы у жертвы сформировалась устойчивая эмоциональная зависимость от партнера и она полностью доверилась ему.

– То есть абьюзер обязательно проявится? – уточнила я.

– В целом, да, – ответила Мелани. – Он живет по схеме «контролировать и нападать». Он так дружит. Так любит. Так работает.

– А как женщина может обнаружить, что живет с абьюзером? – спросила я.

– А так, что, откуда ни возьмись, вдруг начинают появляться конфликтные ситуации, спровоцированные, конечно же, ею, жертвой. Так, с ней говорят, внушая чувство вины. Отношения начинают напоминать «русские горки» – бурные конфликты чередуются с периодами примирения.

Я заметила, что вместо слов «американские горки» Мелани сказала «русские горки». Оказалось, что в Америке, говоря «Russian Mountains», имеют в виду вовсе не аттракционы, а огромные снежные горки для спуска на санках! Тогда я сказала, что в России мы называем «американскими горками» нечто иное, хотя имеем в виду то же самое. Мы обе посмеялись над этим лингвистическим недоразумением.