Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Затем ведущий предложил Панину позвонить Юле и помириться прямо в эфире. Обстановка напоминала плохой театр. Юля ответила на звонок, но, услышав про Панина, среагировала эмоционально, и студия начала свистеть. Одна из гостей попыталась защитить Юлю, обвинив общество в дикости: «Люди, вы смеетесь там, где надо плакать». Лариса Горчакова заявила, что это похоже на уничтожение женщины психологически, чтобы лишить возможности бороться на равных. Но аудитория гудела, как во время корриды, где Панин с Батуриным были победителями, сразившими невидимого быка.

Желая ответить за Юлю, мы с Женей все-таки пустились в этот бой. Я высказалась о том, что если зло становится повседневностью, то любой перестанет верить в помощь, принимая добро как зло. Что Юля бессильна пробить стену лжи и клеветы, выстроенную вокруг нее. Что ребенок растет сиротой, когда растет без мамы. Что такие мужчины, как Панин и Батурин, относятся к женщине как к «биоаксессуару»: родила – и больше не нужна. Ее объявляют психически неуравновешенной, наркоманкой, алкоголичкой. Далее я решила назвать вещи своими именам и заявила, что укрывание ребенка одним из родителей от другого – это преступление, которое Панин и Батурин популяризовали на всю страну. Они создали тенденцию, и другие мужчины видят, что можно безнаказанно воровать у матери детей. Это было жаркое обсуждение, публика в зале гудела и, казалось, вот-вот была готова растерзать нас с Женей на части. Еще долго журналисты не отпускали выступавших, задавая после окончания эфира вопросы о Юле Юдинцевой и о недавнем покушении на ее жизнь неустановленными личностями.

На следующий день Лариса Горчакова пригласила меня в свою общественную организацию. Я приехала к ней в офис в центре Москвы. В кабинетах кипела жизнь, к Ларисе Федоровне стояла очередь. Она напоминала восьмирукого Шиву с тысячей дел в каждой руке. Увидев ее всего несколько раз, я явственно почувствовала в ней союзника. Поэтому взяла с собой все решения судов и была готова найти с ее помощью новое решение.

– Светлана, у нас есть юристы. Мы поможем и разберемся с вашим хамом-мужем. Общественная организация «Женщины нашего города» большая, во всех регионах есть ее представители.

– Последний эфир на НТВ, в котором мы вчера участвовали, показал, что «семейный киднеппинг» безусловно стал очень больной точкой на теле всего общества. Ко мне обращаются матери, а я не знаю, как им помочь, – поделилась я.

– Я поражаюсь! Почему государство не реагирует?! Ответ только один: потому, что в правительстве сидят мужчины, которым выгодно держать женщину под контролем. Ребенок для них – средство манипуляции! Мы должны эту ситуацию сломить!

– Но как?

– Наша организация существует почти десять лет, мы защищаем всех женщин – от эмигранток до матерей-одиночек. Доносим до правительства необходимость введения квоты на присутствие женщин в политике, в Государственной думе, то есть на уровне принятия решения. А за последние пару лет участились обращения матерей, у которых мужья отбирают детей. Ты такая активная, и к тебе уже обращаются матери. Почему бы вам не объединиться под нашим началом! У меня есть предложение: возглавь отделение нашей организации в Санкт-Петербурге. Нам как раз нужен такой активный человек.

Ее речь захватила меня, и внутри все сошлось воедино. Стало понятно – то, чем я занималась последний год, и была общественная работа. Но если раньше я подписывала обращения к чиновникам своим именем, то теперь смогу делать те же запросы в государственные структуры уже от имени общественной организации. Лариса Федоровна укрепила во мне мотивацию продолжать борьбу на новом, более высоком уровне.

– Очень важно объединяться, чтобы разговаривать с государством не как личность, а как структура людей, движимых одной целью, – Лариса Федоровна уже диктовала помощнику приказ о назначении меня руководителем отделения РОО «Женщины нашего города» в Санкт-Петербурге. Дала контакты политических партий, в которые я могла обратиться, чтобы провести круглые столы, контакты муниципальных депутатов, которые могли бы выделить нам помещение и оказать поддержку.

Из офиса Ларисы Горчаковой я вышла поздно вечером как будто другим человеком. Когда позвонил мой юрист из Питера, который вел дело по разделу имущества, то спросил, как мои дела и на какую дату ему просить отложить заседание. Ответив, я также рассказала о своем новом назначении на должность руководителя отделения общественной организации «Женщины нашего города» в Петербурге.

– Так вы теперь феминистка? – пошутил юрист.

Разумеется, я не стала феминисткой. Женский шовинизм был здесь ни при чем. Я не стала воспринимать мужчин-чиновников и мужчин вообще как личных врагов. Напротив, встречая родителей, разлученных с детьми, я не видела разницы между отцами и матерями и одинаково понимала каждого, кто ко мне обращался. Моя борьба была не против мужчин, а против враждебности, неправды и безнаказанности, которая так удачно проросла в нашем обществе за последние годы.