Гроза

Только вот есть ему не пришлось. Перед черным входом в деревню, у края леса, в нескольких метрах от его избушки столпились люди. Они что-то оживленно обсуждали, бабы вскидывали руки к небу и причитали. Молодые девушки и парни стояли поодаль, не осмеливаясь приблизиться.

— Ведьма повесилась! — крикнул кто-то из старушек.

— Прикуси язык, дура! — ответил ей голос старого лесника, давнего знакомого Владимира.

Иван остановился в недоумении, не успевая понять, что происходит. Циля была быстрее его, а глаза собаки смотрели гораздо дальше, чем маленький хозяин. Она засуетилась, завертелась у его ног, начала повизгивать и жалобно скулить, отпихивать его носом обратно в чащу. Рыжая отчаянно старалась предотвратить неизбежное, из последних сил, чуть ли не крича по-человечески, ограждая маленького хозяина от ужаса за лесной чертой. Он ни в коем случае не должен сейчас возвращаться домой. Нет! Иван вдруг с силой отпихнул собаку так, что она пискнула от неожиданности и дала ему дорогу, опустив уши и подаваясь назад. Мальчик пошел вперед, сам того не осознавая, приближаясь к гудящему столпотворению с порванной шапкой в руках. Кто-то охнул, люди замолчали. Бабки встали перед мальчонкой, преграждая ему путь. Иван понял все, когда увидел животный страх в их глазах. Его затрясло, шапка упала на мокрый снег. Он бросился вперед с нечеловеческим воплем, больше похожим на крик умирающего от пули, загнанного зверя. Люди, опешив, расступились. Вот же она, мамочка! Иван увидел ее тонкие волосы цвета черного бархата, прямо как на обивках гробов, знакомые руки, почему-то висевшие безжизненными плетьми вдоль ее маленького, какого-то чужого тела. Шея была обезображена и сломана, веревка крепко впилась в кожу, и любой наблюдатель мог увидеть багровый след на ее полупрозрачной мотыльковой коже. Тело Риты покачивалось, примотанное к осине, и напоминало тряпичную куклу из ее детства. На ней был балахон и один ботинок, второй валялся неподалеку. Он был не зашнурован. Иван потерял дар речи и едва удержался в сознании. Он протянул к трупу дрожащие ручонки и обнял ноги матери. Слезы градом покатились по его щекам, мальчик завопил и начал качаться, биться, кусать руки, пытавшиеся его оттащить. Односельчане одумались и все-таки отняли брыкающегося Ивана, похожего на бешеного лисенка, от Риты, вернее того, что от нее осталось. Владимир не выходил из хижины. Он лежал у картины своей покойной жены, где все трое улыбались весеннему солнцу, и тихо рыдал. Циля не подходила к телу, слишком уж силен был запах смерти, который ее так пугал, но как только Ивана в полуживом состоянии под руки завели в домишко, она тут же юркнула за ним и грела его всю ночь, пока его маленькое тело сотрясали рыдания.

Риту хоронили в закрытом гробу, организацией занимались соседи. Владимир был убит горем и сторонился людей целый месяц, выглядывая на улицу только по ночам. Иван и вовсе чуть не утратил рассудок, стал заикаться и плохо спать. С того дня его постоянно мучали кошмары.

Часть 2. Пробуждение

Глава 1