Гроза

Улица сделала крутой поворот направо, и маленькие особнячки сменились скромными лачугами. Домики, которые, как показалось Ивану, могли обрушиться от порыва осеннего ветра, служили пристанищем для огромных семейств рыбаков, охотников и следопытов. Их дети бегали огромными табунами, сбиваясь вместе, ради того чтобы играть в войнушку, стрелять из общей рогатки и пугать девчонок жабами, пойманными у пруда. Они казались Ивану такими счастливыми, будто крыша над их головой не может обрушиться, пока они будут спать, или не протечет, когда начнутся сильные дожди. Эти простые ребята умели радоваться любой мелочи: мама испекла пирог, отец поймал большущую рыбину, солнце позднее ушло за горизонт, бабушка разрешила погулять допоздна… Иван слишком часто чувствовал себя чужаком в этом далеком диком краю. Он пытался быть как все, играть, смеяться, бежать с толпой ребят, но после того как его матери не стало, дети стали его сторониться. Конечно, они не сами дошли до этой мысли, их убедили суеверные родители, запугавшие ребят проклятьями и сказками о ведьмах с их родней. «Вот сдружишься с ведьминым сыном — и будешь проклят! У отца порвутся сети, и мы будем голодать. Ты этого хочешь?!» — говорили они. Иван бы и сам испугался, если бы был на месте деревенских детей, сохранивших веру в колдовство и духов. Он понимал ребят, но не мог простить им ту холодность, с которой они к нему относились. Одна девчонка, случайно встретившись с ним взглядом, перекрестилась и убежала домой, чтобы рассказать маме о встрече с «ведьминым сыном».

Граница деревни осталась за спиной мальчишки. Он еще раз опасливо оглянулся назад, провожая глазами крайний домик с единственной желтой крышей. Впереди вырос лес со старинными стражами-соснами. Иван старался не ходить около него ночью, потому что его преследовала навязчивая мысль, что его схватят дикие звери и утащат в самую чащу, где его тело никто и никогда не найдет. На самом деле он совершил подвиг, решившись пойти так далеко в столь поздний час. Раньше он бы и со двора не вышел без сопровождения собаки или деда, но эта ночь была особенной. Это было похоже на обряд инициации в африканских племенах, когда мальчик становится мужчиной, отправляясь в путешествие и проходя через определенный ритуал. Юный воин демонстрирует свою храбрость, настойчивость, упорство и силу, он выдерживает любые трудности и по окончании испытаний переходит на новую ступень развития, заслуживает право быть равным старшим соплеменникам. Эта ночьстала особенной для Ивана.

Мальчик шел по знакомой тропинке, утопавшей в лунном свете. Со стороны создавалось впечатление, что он плывет по холодному лесному ручейку, впадавшему в быструю реку. По сторонам на все лады разрывались сверчки, шептались травы, шныряли мыши, прячась в паутине из подземных ходов и тоннелей. Лес перешептывался, пересвистывался и рычал в сумраке ночи. На землю из-под камней и кочек лезли жуки, клопы и сороконожки, ловко перебиравшие своими многочисленными конечностями. Они напоминали Ивану крохотные поезда, разделенные на вагоны, тащившиеся за «носом» с горящими фарами. Из-под ног мальчишки в панике разбегались затаившиеся кошки и птицы, готовые в любой момент добраться до глоток друг друга.

Лунный диск ворочался из стороны в сторону, подставляя Ивану свой гладкий бок, испещренный вмятинами и краторами. Планета как бы улыбалась одинокому скитальцу, дразнила его и ухмылялась. Мальчишка доверял своей памяти, дорогам, по которым ходил, однако любой на его месте давно поставил бы под сомнение надежность тропинки или по крайней мере уверенность, с которой Иван шагал по ней. Слишком темно, слишком страшно. Маленький малыш из большого инкубатора-миллионника выпал в огромный мир, где все смотрят на него, как на легкий перекус. Ему нужно быть храбрым, чтобы выжить. Просто необходимо быть сильным, чтобы не сдаваться. Лунный свет играл в голубых глазах Ивана, катался по радужке и затекал в зрачок, достигая глазного дна. Кап-кап.