Гроза

Обменявшись любезностями, они направились в лес. Собака шла у ног маленького человека, прижимаясь к нему костлявым боком. Иван положил руку ей на спину и сопровождал каждое ее движение. Деревья словно расступались перед ними, замыкаясь в маленькие арки за их спинами. Тихо шумели ели, шептались красные ягодки с кустов лесной земляники, водили усиками в сторону гостей и передавали новости сорокам, внимательно прислушивавшимся к сплетням. Мышки суетились в своих норках, пряча мышат подальше в лазы, а косули отходили к ручейкам, в заросли, чувствуя человеческий запах.

Иван любовался ходом белой собаки. Борзая плыла по лесному настилу, как маленькая яхта по волнам открытого моря или океана. Ветер трепал ее шерсть, она грациозно переставляла длинные тонкие лапы и внимательно разглядывала окружение. Мальчишка невольно заглядывался на неземную красоту собаки и забывал дорогу до дома. Он уже не знал, в какой части леса находится. Деревьев становилось все больше. Буйная летняя растительность заслоняла глаза, приходилось пробираться сквозь ветви, раздвигая их руками. Борзая каким-то образом не цепляла на свою шерсть ни репейник, ни ветки, ни хвоинки. Она, подобно призраку, проходила сквозь бурьян, оставаясь идеально чистой.

Впереди лежала поляна, полностью покрытая какими-то маленькими синими цветами. Среди них возвышался одинокий пенек, скрывавшийся за стройными молодыми сосенками. Собака отделилась от Ивана и подошла к пню, обнюхала его, радостно завиляла хвостом и улеглась подле него, положив длинную остроносую голову на изящные лапы, скрещенные, как у балерины.

В воздухе возникло странное напряжение, изменился ветер. Иван не сразу понял, что произошло, но перед его глазами вырос столб света, ослепил его на секунду, а когда он опомнился, увидел перед собой на пне существо, похожее на человека, но имевшее пару ушей и длинный лисий хвост. Оно выглядело как молодая девушка с длинными вьющимися седыми волосами и большими выразительными глазами. На ней не было одежды, но нагота не выглядела вульгарно, напротив, обнаженное тело органично вписывалось в лесное окружение, не вызывая отторжения или внутреннего противоречия. Создавалось впечатление, что девушка была частью пейзажа, изъяв которую общая картина потеряет всякий смысл и шарм. Собака с упоением смотрела на нее и приподняла голову, чтобы та ее погладила. Девушка властно положила когтистую ладонь на аристократичный нос белоснежной борзой и улыбнулась. Во рту у нее были острые волчьи клыки. Внезапно она дернула ушами и перевела взгляд на Ивана. Она что-то держала в руках, но мальчик не мог понять, что именно, потому что предмет был прикрыт ее густыми волосами, спускавшимися до самой земли.

Он подошел еще ближе. Казалось, он мог рукой дотянуться до сокровища, которое укрывало лесное создание. Мальчик потянулся к девушке, но она резко отпихнула его руку и зашипела, как гадюка. Ивана испугала ее агрессия, и он отстранился, сделав пару шагов назад. Существо несколько раз дернуло ушами и, сменив гнев на милость, откинуло волосы. Серебряные пряди приоткрыли комочек меха почти такого же цвета. На коленях у существа лежал свернувшийся калачиком волчонок. Он мирно спал и иногда дергал лапкой. Зверек был невероятно красивый и нежный, точно новорожденный ягненок. Он проснулся и открыл сонные глазки, почесал лапой за ушком и прильнул к груди девушки, довольно поскуливая, как преданный пес. Борзая у ее ног тоже засуетилась и привстала, чтобы обнюхать волчонка. Собака уткнулась горбатым носом в клиновидную мордочку детеныша, облизнула его и завиляла хвостом.

Иван как зачарованный смотрел на проснувшегося волчонка. Мальчик стал центральной фигурой этой поляны. Маленькая волчица спрыгнула с ног лесного существа и отряхнулась. Казалось, что от нее исходил внутренний свет, а в ее мягкой шерсти запутались маленькие светлячки. За каждым ее движением внимательно следили странные проводники в виде девушки и ее собаки. Иван чувствовал, что хочет прикоснуться к волчице, погладить, прижать к себе, как он обнимал Цилю, но перед ним вырастал невидимый барьер, прозрачная стена, в которую он упирался.

Время тянулось бесконечно долго. Иван не понимал, что проваливался все глубже и глубже в сон. Тело теряло материальность, сознание запутывалось, грань между реальностью и вымыслом окончательно растворилась в тумане, наплывшем на цветочную полянку. Словно дымовая завеса выросла прямо из-под земли и расползлась по земле, спрятав цветы, собаку, волчицу и девушку. Иван уже не видел ничего, кроме смутных очертаний и теней. Фигуры сменяли свое положение, как в театре теней, ведомые кукловодом, скрывающимся за сценой. В определенный момент Иван почувствовал, что он сам является игрушкой на палочке, к которой привязаны веревки, а вместо костей и мяса внутри у него сжимается вата.