Гроза

Когда лето начало уступать место осенней поре, у Грозы появились серьезные трудности с добычей пропитания. Птицы больше не вили гнезд в траве, зверьки стали гораздо тише и скрытнее, чем обычно. Лес готовился к зимовке. Деревья скидывали раскидистые кроны, облегчая ношу, медведицы доедали последние ягоды в малинниках, предвосхищая рождение потомства во время долгого зимнего сна. Звери как никогда остро чувствовали потребность в ресурсе, за который шла жестокая конкуренция.

Гроза была непосредственным участником гонки на выживание. Точно горячая лошадь, застоявшаяся в тесном деннике и впервые выходившая на гоночную трассу, она ощущала внутренний импульс к движению, стремилась опередить и затмить чемпионов. Она еще не знала, что главной задачей лошади на дистанции является вовсе не удовлетворение тщеславных желаний всадника, а прохождение полного круга и выживание. Сколько скакунов падали в агонии, дрожали в собственной пене, рвали связки и ломали ноги, после чего прибегали люди с ширмой и скрывали их ужасные смерти от наивной и чувствительной публики.

Серебристая шерстка волчицы изрядно потускнела, из-за того что она плохо питалась и неспокойно спала. Ребра стали проступать на ее изящном теле, глаза утратили блеск. Она стала быстрее уставать. Главной бедой в жизни скиталицы все еще оставалось всепоглощающее одиночество. Оно съедало ее изнутри, жгло и томилось в тени сознания, как раковая опухоль в теле больного.

Путь серебристой охотницы лежал через небольшой пролесок, проходящий в опасной близости с человеческим поселением. О наличии людей Гроза узнала по знакомому ей запаху псины и громкому гоготу рыбаков. Они разбили палаточный лагерь. Мужики ловили рыбу в речушке поблизости. Сегодня ночью они варили уху. Аромат, исходивший от костра, был поистине завораживающим. Собаки, составлявшие им компанию, вертелись в ногах хозяев в надежде выпросить хотя бы кусочек рыбки. Они водили носами и поскуливали от нетерпения. Рыбаки были непреклонны. Они чистили картошку своими мозолистыми руками, ловко управляясь с охотничьими ножами. Очистки падали им под ноги в высоких резиновых сапогах, где их подхватывали псы. Им было позволено подбирать упавшую еду, поэтому хвостатые всегда были начеку, готовые в любой момент сорвать куш. Рядом стоял жестяной котелок, в который они бросали картофелины. Вода кипятилась в кастрюле на костре, который они разожгли с наступлением ночи. Дым поднимался к звездному небу, которое было невероятно чистым в ту ночь. Можно было любоваться созвездиями и считать звезды, искать спутники и огни немногочисленных самолетов, иногда пролетавших над глухой тайгой. Интересно, куда они направляются? Наверное, сейчас в салоне все спят, а стюардессы, уставшие после дня обслуживания пассажиров, снимают свои платочки, каблуки и смывают макияж. Они лягут спать сменяя друг друга, чтобы в случае чего оказать помощь. Уставшие красивые девушки, потерявшие счет дням и пьющие мелатонин, чтобы сохранить приемлемый режим сна.

Гроза чувствовала запах готовящейся на костре ухи. Он завораживал и будоражил ее так же, как и собак рыбаков. В своем воображении она тоже лежала у костра и с надеждой заглядывала в глаза строгому, но справедливому хозяину. Волчица как никогда ясно почувствовала связь со своим отцом, у которого тоже было сердце, принадлежавшее костру, углям и крепким рукам таежных жителей. Она представила его себе. Большой длиннолапый пес, в чем-то схожий с ней самой, с пушистым хвостом-бубликом и озорными раскосыми глазами. На его шее красовался бы радиоошейник, а шерсть блестела на солнце, как у норки. Таким помнила его мать-волчица… впрочем, при мысли о ней у Грозы защемило в груди, и она встряхнула головой, избавляясь от этого образа. Молодая волчица обошла стоянку людей, спустившись к реке, чтобы попить воды. Она показалась невероятно приятной на вкус после дня, проведенного на ногах.

Один из мужиков отлучился, чтобы справить нужду в кустах, другой остался у лагеря и начал разливать уху по плошкам, периодически отбиваясь от пронырливых собачьих морд. Кусты были выбраны не совсем удачно: расстегнув ширинку, рыбак встретился с неожиданностью. Прямо под ним на бережку стоял худощавый потрепанный молодой волк, вернее, волчица. Она медленно и увлеченно лакала воду из речки, не замечая его присутствия, потому что гость подошел к ней с подветренной стороны. Рыбак так и застыл в нелепом положении. Одной рукой он держал ширинку, а другая повисла в воздухе, не найдя другого применения. Он уставился на волка, ком встал в горле. Животное продолжало мирно лакать воду, опустив к прохладной реке тяжелую голову.

Гроза напилась и облизнула губы. Вода придала ей сил, для того чтобы продолжать путь. Река омывала ее гудевшие от усталости лапы, подушечки щекотали ил и песок. Она расслабилась и прищурила глаза от удовольствия.