Гроза

Иван, конечно, отпрянул, когда волчица хапнула кролика, но не испугался. Ее реакция была быстрой, но предсказуемой. На лице Владимира же выступил пот. Старик был готов мгновенно перерезать глотку несговорчивой лесной зверюге. Он едва сдержал себя, чтобы не броситься на помощь Ивану. Тем не менее он уважал решение, принятое внуком.

Мальчишка не уходил от решетки, а терпеливо ждал, пока волчица насытится и сама выйдет к нему.

Он был настроен крайне оптимистично, даже слишком. Расправившись с кроликом, Гроза притаилась в темной безопасной будке и уснула, свернувшись калачиком. Ее желудок наполнился пищей, и по телу разливались волны тепла. Она и не думала выбираться навстречу мальчишке, провонявшему человеческим жилищем и табачным дымом. Он ей не нравился и пугал, вернее, не вызывал доверия. Для него не находилось поводов. Волчица берегла силы, для того чтобы придумать хитроумный план побега из тесного пространства, а пока она отдыхала.

Владимир, выкурив две сигареты с небольшим перерывом между ними, сдался и пошел домой, чтобы приготовить поздний завтрак. Впрочем, борщ, который он собирался варить, в итоге пошел и на обед, и на полдник, и на ужин, однажды даже на завтрак. Старик старался хорошо кормить внука, чтобы тот вырос сильным и крепким парнем, а про супы он давным-давно вычитал в какой-то кулинарной книжке. Кажется, это было собрание лучших рецептов для детей.

— Как надоест ждать, приходи домой, ужинать будем, — сказал старик, закрывая за собой тяжелую дверь лачужки.

— Ага, — ответил Иван, обернувшись через плечо.

Мальчишка долго сидел около пустого вольера, в какой-то момент он даже облокотился на сетку-рабицу, но опомнился и выровнял спину. Ему не хотелось бы испытать на себе когти или, еще хуже, зубы волка. Гроза все не появлялась. Спала.

Иван решил попробовать с ней поговорить, как он делал это с Цилей. При мысли о ней его сердце сжалось и слезы проступили на глазах. Мальчик безумно скучал и горевал о своей любимице, не находил себе места. Он едва сдержался, чтобы не зарыдать, а лишь тихо всхлипывал, вытирая слюни и сопли рукавом. Он вспоминал, как бестия слушала его глупые рассказы и смешно поворачивала голову, будто думая, что он на самом деле имел в виду. Циля была его лучшим товарищем, никогда не уставала от его компании и не уезжала, как это сделала Улита… Собака позволила мальчишке развить речь, научиться заводить разговор с ребятами. Иван немного улыбнулся, вспомнив, как репетировал с ней приглашение Улиты на прогулку. Тогда Циля громко лаяла в ответ и весело виляла хвостом-калачиком. Хорошее было время. Счастливое.

Иван положил руку на сетку, все еще думая о предосторожностях, и начал рассказывать Грозе о своей любимой собаке, о маме, о дедушке, о себе, о городе, где он жил раньше. В общем, обо всем на свете, с чем он когда-либо сталкивался. Он не знал, слышит ли она его, но продолжал говорить. Вдруг получится? Вдруг она откликнется?

Конечно, в этот вечер ничего не вышло. Иван просидел у решетки до сумерек, пока Владимир сам не затащил его домой. Старик побоялся, что внук заболеет, сидя в одной позе подле прутьев из металла. Волчица сохраняла свою непреклонность. Она лишь изредка выглядывала наружу, чтобы попить воды. Иван радовался уже и этому успеху, хотя она почти сразу же забивалась в самый дальний угол конуры и писалась от страха, чуя сигаретный дым. Гроза оказалась самым настоящим диким зверем, не такой, как в книжках и мультиках. Иван не мог ее понять, она не становилась ручнее, даже наоборот, казалось, стала осторожничать и выходить в вольер только по ночам. Он видел это из окна лачужки. Иван почти не спал и не мог найти себе покой, все слонялся то по дому, то у вольеров. Владимир уже начал отговаривать его держать волчицу, убеждал, что идея дурная и лучше не мучить животное, но мальчишка уперся и не хотел ничего слышать. Его утро начиналось всегда одинаково: нарезка мяса для волчицы, кормление, наблюдение. Когда парень понимал, что Гроза поела и уснула, он сам плелся к столу с остывшей кашей и с неохотой ее проглатывал. Владимиру же всегда отвечал кратко: «Я все смогу».

Глава 2