Гроза над крышами

Тут и накрыло. Беленая стена с большим портретом великого выдумщика Галарно Нарета, создателя пироскафов, вдруг исчезла, растаяла, пропала — и там, за ней, сидевший за своим столом Главный Титор Школариума по прозвищу Старый Черепахиус (и где вы видели Титора без прозвища?) обсуждал каникулярное подновление Школариума с попечителем154 Тарвитом по прозвищу Кисть Малярная (всем, кто тут служил, Школяры давали прозвища, вплоть до сторожа, он же истопник зимой). Главный Титор, как это у него всегда водилось, был многословен и зануден: талдычил, сколько именно баклаг краски купить и какого цвета, сколько маляров нанять и где, сколько досок купить для починки полов и у кого. И все такое прочее. Тарвит, поседевший в этой должности и переживший трех Главных Титоров, знал все это в сто раз лучше и в поучениях не нуждался — но смиренно слушал начальство, не смея прервать. А про себя тем временем явно прикидывал, сколько денежек на этот раз положит себе в карман, заплатив мзду торговцам, рабочим и счетоводу Школариума, — даже самые младшие Школяры знали от старших, что он жульничает на каждом подновлении, вообще на чем только может...

От неожиданности Тарик громко вскрикнул, так, что его услышал бы и глухой. Те, кого он видел, слабостью ушей не страдали, да и сидели всего в нескольких локтях от него, но и ухом не повели, головы не повернули. И Тарик в совершеннейшем

¹⁵⁴ Попечитель — завхоз. ошеломлении слушал глубокомысленные рассуждения Старого Черепахиуса о гвоздях, дверных ручках и метлах. Он мог поклясться спасением души, что не спит, что все это происходит наяву, — и оцепенел в изумлении.

Спохватился, когда Главный Титор направился к двери, сказавши:

— А сходим-ка в комнату нумер три, с нее и начнем осмотр...

Как раз в третьем нумере он и томился... Тарик лихорадочно думал, что нужно как-то это закрыть, но не мог шелохнуться, так был поражен. Они вошли — и вели себя так, словно ничего не произошло! Не удостоив Тарика и взгляда (сам ему определил отсидку), Старый Черепахиус подошел к стене, которой не было, и, показав на то место, где висел обычно портрет Галарно Нарета, озабоченно промолвил: ? — О

— И раму великого ученого нужно подновить свежей позолотой, а то эти сорванцы ее совсем исцарапали, как ни наказывают...

Они поговорили еще о подновленческих хлопотах и ушли, так ничего не заметив. Тарик так и не понял, что его побудило, но он вдруг вскочил и, вытянув руки, словно завороженный Спутницей^1л3, подошел к стене.

И ладони наткнулись на твердое. Стена никуда не делась, она просто стала невидимой и пропускала все звуки из соседней комнаты.

Потом стена так же неожиданно вновь стала видимой, прежней. Лишь погодя, уже обдумывая все спокойнее, Тарик вспомнил, что про себя отчаянно кричал: «Да закройся ты наконец!»

А дня через три это повторилось, когда он возвращался с учебы по улице Оружейников. Поглядев на стену мастерской, подумал: «Интересно, что там?» И стена исчезла, открылось обширное помещение, где Мастера в кожаных фартуках что-то непонятное делали с клинками шпаг, еще не имевших эфесов.

Тарик смотрел на них, пока на него не налетел спешивший куда-то Ткач, пробурчавший недовольно:

— Что встал на дороге как пень...

Тарик приказал стене: «Закройся!» — и она закрылась, а он пошел дальше, уже не особо и ошеломленный. Так оно все и началось. Теперь он откуда-то знал, как открыть стену и как ее закрыть, отдавая короткие приказы, — но даже под страхом отрубания головы не смог бы описать словами, откуда он знает, какие команды отдать, и что при этом ощущает (потом-то смог бы описать свои ощущения — и только их). Само собой в голове бралось, а слов не найдешь — невозможно же описать словами, что происходит в голове, когда заходишь в нужный домик покакать или пописать. Захотел пописать — и писаешь, и не описать словами, как оно получается. Так и тут...

¹⁵³ Завороженный Спутницей (объяснение этого слова последует чуть погодя) — примерно то же, что и «лунатик».

И еще. Прошло недели две — ив голове само собой всплыло знание о том, к какой стене какой нужен подход. Раньше не со всякой справлялся, бывало, стена так и не открывалась, а теперь выяснилось, чем именно нужно сопровождать приказ: на дощатую (как было в первый день, в Школариуме) достаточно просто пристально посмотреть; чтобы исчезла каменная, нужно поднять перед лицом сжатые кулаки, а для кирпичной (как только что) следует поднять руки с растопыренными пальцами. И все получается.