Грозная Русь против «смердяковщины»

У всякого света есть тень. Если ранее придворная аристократия, обладательница длинных родословных, пышных гербов и громких титулов, «худородного выскочку» просто презирала, теперь, когда он еще и доказал свое превосходство на деле, его откровенно возненавидели, более того, зная, что премьер-министр честолюбив и обидчив, били именно по больному – намеками, взглядами, сплетнями. Короче говоря, в ход пошло то, что на умного, но вспыльчивого человека действует безотказно, как бы высоко он себя ни ценил. Жалобы королю пользы не приносили – тот, выросший в дворцовой обстановке, имел иммунитет от злословия и только советовал дону Карвалью не брать в голову такие пустяки. Понемногу при дворе сложился целый круг ненавистников премьера, центром которого стал знатнейший, широко разветвленный и связанный родством с самыми-самыми сливками высшего общества род Тавора. Глава семейства, маркиз Франсишку Ассис, граф Алвор, бывший вице-король Индии, его супруга, а реально и глава клана донна Леонор (между прочим, женщина, лишившая когда-то юнца Жозе девственности и с тех пор высоко королем чтимая), их племянник, герцог Авейру, ближайший родственник короля, – это были очень опасные враги. Тем более страшные, что жена старшего сына маркиза и маркизы юная донья Тереза уже три года, не надоедая, была официальной фавориткой короля (именно от нее возвращался Жозе в ночь покушения). Да к тому же в число близких друзей семьи входил авторитетный в свете иезуит, падре Габриэль Малагрида, яркий публицист, почти не скрывавший, что является автором анонимного памфлета «Трактат о жизни и правлении Антихриста», смертельно оскорбившего дона Себастиана.

У вражды, надо сказать, были и личные корни – именно у одного из рода Тавора в свое время юный Карвалью увел из-под венца невесту, но в основном рулила, конечно, политика. Как раз в это время, аккурат после землетрясения, высшее общество более всего занимал т. н. «парагвайский» вопрос. Незадолго до того завершилась длившаяся более полувека тяжба с Испанией о границах колоний в Америке, большая часть спорных земель отошла к Лиссабону, однако земли эти под властью Мадрида имели особый статус – там располагались «редукции» иезуитов, успешно цивилизовавших индейцев-гуарани. Подробно на эту тему говорить не стану, отсылая интересующихся к великолепному фильму «Миссия», вполне точно, хотя и с понятными голливудскими красивостями отражающему сюжет, для нас же достаточно сказать, что по вопросу о Парагвае дело пошло на принцип. Премьер-министр требовал, чтобы крещеные индейцы покинули португальские земли или остались там в качестве государственных рабов, аристократы типа Тавора стояли на том, что раз уже туземцы крещены и цивилизованы, они свободные люди, имеющие утвержденную Мадридом и одобренную Ватиканом автономию. На что глава правительства откликался в том смысле, что, дескать, Мадрид Лиссабону не указ, папа – вообще предрассудок, который он в грош не ставит, а иезуиты – козлы.

Для нас с вами все это, конечно, пустяк, но там и тогда ситуация обострилась не на шутку; в какой-то момент, не без воркования донны Терезы, казалось бы, несокрушимые позиции дона Карвалью пошатнулись: король дважды подряд отказал ему в аудиенции. И вот в этот-то момент совершилось то самое покушение. Слухи о случившемся на время оттеснили все прочие новости, однако никто ничего не знал, король на люди не показывался, никаких официальных извещений не было. Только 9 декабря в правительственной газете появилось сообщение о том, что покушение в самом деле имело место, в связи с чем сформирована «жунта об измене» – особый трибунал для следствия и суда. А четыре дня спустя в палаточном городе начались аресты. По обвинению в государственной измене и посягательстве на жизнь короля был арестован весь клан Тавора и родственные ему семьи вместе с доверенными слугами, всего более тысячи человек.

Процесс пошел