Грозовое лето

«Кого же избрать председателем БашЦИКа? Хисматуллу? Отличный работник, умен, пользуется авторитетом в аулах, но, на беду, опять открылась старая рана… Комиссар Башкирского полка Загит Хакимов далеко, на польском фронте, и до тех пор, пока не кончится война, его не демобилизуют. А если предложить председателем Гали Шамигулова? Парень талантливый, однако в кантонах его не любят — помнят, что он поддерживал Бухарина, выступая против Башкирской автономии…»

В кабинет быстро вбежал задыхающийся Музафаров.

— Получены вести от беглецов?

— Нет, Николай Константинович, новость другая, более мрачная… В реке Ашкадар только что найден труп Кинябая!

Трофимов положил руку на сердце и опустился в кресло.

20

Первый Всебашкирский съезд Советов открылся в Стерлитамаке 25 июля 1920 года. Обстановка в республике еще сильнее обострилась. В Зауралье бесчинствовали банды Хажиахмета и Нигматуллы и отряд Мурзабулатова. В кантонах шайки валидовцев, а то и разбойников убивали коммунистов, грабили склады продовольствия, магазины. Бывшие башревкомовцы провели в селе Ново-Усманово совещание, на котором еще раз проинструктировали сподвижников, как создавать контрреволюционное подполье, и с двенадцатью миллионами казенных денег скрылись в киргизских степях.

«За кем же пойдет съезд? Победит ли ленинская национальная политика или делегатов собьют с толку валидовцы, кое-где сумевшие в кантонах и обманом, и нажимом вырвать себе делегатские мандаты?..»

Трофимов выжидательно смотрел со сцены в переполненный, слитно гудевший зал. Все места уже были заняты, опоздавшие сидели на подоконниках и на полу. Трофимов видел красноармейцев и демобилизованных фронтовиков, часто с костылями, и бедняков в заплатанных бешметах и лаптях, и работников кантревкомов, тоже в военных шинелях и шлемах с алыми звездами… Почти всех ушедших красноармейцев и милиционеров удалось вернуть без принуждения, без стрельбы, — закоренелые валидовцы убежали в банды. На съезд пришел вездесущий Ягафаров и с обычным самоуверенным видом беседовал с делегатами. В последнюю минуту откуда-то вынырнул мулла в белой чалме, щедро раздавал благословения, но правоверные от него шарахались, как от зачумленного, и служитель аллаха торопливо удалился, мелко семеня ногами в белых шерстяных чулках и галошах.

Трофимов во вступительном слове избегал отвлеченных политических выражений, а рассказывал сжато, но выразительно о житейских нуждах башкирской деревни, которую националисты какой уж год потчуют обещаниями «золотого века», а русские рабочие хоть и скромно, но все же весомо поддержали хлебом в голодную зиму. Огромное впечатление на делегатов произвели зачитанные Трофимовым резолюции башкирских полков с польского фронта, из-под Питера, с Северного Кавказа, — джигиты клялись в верности Советам, ленинской дружбе народов и гневно клеймили валидовцев, несущих башкирскому народу нищету, разорение, новые жертвы от пуль и клинков бандитов.

Делегаты единодушно одобряли декрет Ленина и Калинина о Башкирской автономии. Выскочил на трибуну Ягафаров и пролепетал, что нельзя так строго судить членов Башревкома, у них есть заслуги, и немалые, перед народом, и они бы сделали за эти годы неизмеримо больше, но им мешали.

— Сами знаете, кто им мешал! — ехидно закончил Ягафаров.

Проводили его с трибуны делегаты свистом, негодующими криками и топотом.

«Надо было крепче мешать, — думал Трофимов. — Зря дипломатничали, занимались уговорами там, где надо было командовать! Почему так беззастенчиво выступает Ягафаров? Да потому, что среди валидовцев он занимал второстепенное место и теперь не боится ответственности…»

А к трибуне уже подходил Хисматулла, зажимая рукою, согревая ноющую рану на груди. Он улыбнулся делегатам дружелюбно и заговорил задушевно, будто сидел дома, на нарах, за скатертью с угощением, в кругу родных и друзей.

— Зря хлопочешь, Аухади-агай Ягафаров! Никого не прельстят твои песенки! Слишком долго страдал башкирский народ, чтоб теперь отказаться от свободы, от земли, от охраны труда на приисках и заводах, от школы. И за валидовско-ямагуловскими националистами идут только баи, купцы, муллы, а беднота, рабочие идут за великим Лениным!

По залу пронеслись дружные рукоплескания; все встали, раздались радостные возгласы: «Слава товарищу Ленину!.. Долой валидовцев!»

— Башкиры знают, что от русского красноармейца, русского рабочего они обиды никогда не терпели, а от собственных, единокровных баев настрадались досыта! — продолжал с напором Хисматулла. — И в кабалу к валидовско-ямагуловским проходимцам не пойдем!

Трофимов приободрился: «Наша берет!..» И действительно, декрет Ленина и Калинина о башкирской автономии был одобрен делегатами единогласно.

Съезд обратился с просьбой к правительству Российской Федерации считать, что город Стерлитамак находится в пределах Башкирии, а не Уфимской губернии: по соглашению 20 марта 1919 года столицей республики было село Темясово, но валидовцы не пожелали прозябать в деревенском захолустье и самовольно перебрались в Стерле.