Грозовой фронт

И дыхание кончилось. Сдавило лёгкие. Отказаться от всего. Отказаться от себя. Дрожь охватила пальцы, снова предчувствие боли – и будто ударом гонга разбило на части.

Отняло всё, часть за частью, рассыпало в пыль.

Кругом одна чернота. Исчезли свет, тело, мысли, ощущения. Но впервые отдать себя миру стало… не больно. Что-то согрело, словно невидимый свет пронзил насквозь несуществующее тело. Где-то на окраине сознания – как тень от облака – мысль: «Безумие». Скользнула и растворилась в оглушающем потоке света.

Света. Тепла. Полноты.

Забытые слова прозвучали вновь:

«Боги… примите. Я – грешный сын этого мира. Плоть от плоти его, кровь от крови. Я – один вздох, один удар гигантского сердца, крохотная часть мироздания…»

И заходящее солнце.

И прежний мир, которого больше нет.

И… новый вздох, не воздуха – ослепляющего света, наполняющего до краёв, и выдох – свет, и тепло гулкой пульсацией где-то в средоточии мироздания. Где-то там, где прежде был он сам.

16 Преданность и предательство

Отплытие пришлось отложить из-за непредвиденных дел и штормовой погоды. Несколько раз Эван даже порывался отговорить Талиру от опасной затеи, но она уже не могла пойти на попятный. Решение отправиться на фронт было высказано прямо, да и к тому же отступать не хотелось. Лучше встретить опасность лицом к лицу, чем ждать кинжала в спину.

Наконец погода смилостивилась. Второй раз подниматься на борт «Королевы волн» было более волнующе – слишком многое приходилось оставлять за спиной. Страну, врагов и неопределённость – чтобы устремиться вперёд, на свой страх и риск. Сейчас Талира напоминала себе отважную пиратку, вздумавшую взять на абордаж непотопляемый вражеский корабль.

Талира оглянулась на дворец, подхватила подол платья и шагнула на мокрые от прибоя сходни. Пошатнулась от качки – пришлось второй рукой взяться за верёвочные перила, но не стала задерживаться и решительней прошла по скользким доскам вслед за гвардейцами.

На борту её уже ожидали адмирал, его адъютанты и прочая свита. Она поднялась на борт одной из последних, а сзади ещё слышались разноголосые крики толпы. Плотными рядами высились на палубе матросы и солдаты, гремели оружием, скрипели цепи, канаты, суетились слуги.

Талира осмотрелась и слегка поморщилась.

– Вам нехорошо, ваше величество? – почтительно склонился и тихо спросил адмирал.

– Немного, – позволила себе признаться Талира и сказала, снова оглянувшись на город: – Прошу вас, не затягивайте с отплытием, командуйте всё, что нужно, и отходим. Не хочется понапрасну тянуть время, тем более такая толпа собралась провожать, – улыбнулась она.

Капитан кивнул, а Талира, поискав взглядом свою Анабель, которая успела затеряться где-то на палубе, и коротко поприветствовав всех остальных, поспешила скрыться в своей каюте.

Сердце гулко стучало, словно уже сейчас им всем предстоит вступить в бой с энарийцами. Предательски потели ладони, а тугой ворот платья впивался в шею. Талира ослабила его и попросила Анабель ослабить корсет, прошлась по довольно тесной каюте, наспех осмотревшись. Конечно, не дворец с просторными залами, но можно привыкнуть. Зато адмирал явно старался угодить императрице: на столе приготовили свежие фрукты, стоял графин, даже благоухали свежие розы. За дверью каюты переругивались гвардейцы, где-то наверху топали матросы.

– Вы когда-нибудь ходили в такое долгое плавание, моя госпожа? – осторожно спросила Анабель, с опаской поглядывая за корму.

– Да, но это было давно, ещё до замужества, – отозвалась Талира и опустилась в кресло. – Боишься?

– Немного, ваше величество, – поёжилась служанка, приподняв оголённые плечики.

– Зато ты окружена целым отрядом лучших мужчин империи, наслаждайся вниманием, – подмигнула ей Талира и откинула голову на спинку кресла, пытаясь за усмешкой скрыть собственное волнение. Да только эта нервозность касалась не столько предстоящего плавания, сколько жизни наследника и судьбы всей империи: иногда казалось, Талира взяла на себя слишком много.

– Да, вы правы, – порозовела и почему-то оглянулась на дверь Анабель.

Похоже, она давно строит глазки Гарлису, да только тот смотрит не на неё. Бедная девочка. Бедный гвардеец… Впрочем, порой Талира думала, что, докажи тот свою преданность ещё раз, она, так и быть, может…

Из рассеянных мыслей вырвал громкий топот, шум расправляемых парусов и грохот цепи – видимо, якорной. Корабль качнуло, и Анабель поспешила к широкому окну во всю стену с выходом на узкий балкон. Талира и из кресла видела, как ширится полоса воды между краем кормы и пристанью, скрывается в дымке белый дворец с колоннами, стоящий высоко на горе, сливаются в пятна толпы собравшихся на набережной.

Эван отдал приказ – Нотери будет убит.

Но она не чувствовала себя сейчас тайной убийцей, которая бежит в страхе от наказания. Юный император сам выбрал путь и готов был наворотить таких дел, что вертеться бедному Мэйвису в усыпальнице. А Талире сейчас предстоит дело ещё опасней, чем оставаться в городе в такое время – через две недели «Королева волн» дойдёт до мятежного Итена.