Грозовой перевал

– Я охотнее поискал бы лошадку, больше было бы проку. Но в такую ночь не найдешь ни лошадки, ни человека – темень, как в трубе! Да и Хитклиф не тот парень, что прибежит на мой свист. Надо думать, вас он скорее услышит!

Для летнего вечера было и вправду очень темно. Нависшие тучи предвещали грозу, и я сказала, что всем нам лучше присесть. Надвигающийся дождь наверняка заставит Хитклифа вернуться, так что не о чем беспокоиться. Однако мне не удалось уговорить Кэтрин угомониться. Она все бродила от двери к воротам и обратно в состоянии такого возбуждения, что об отдыхе не могло быть и речи, и наконец остановилась, точно на часах, по ту сторону забора, у дороги, где, невзирая на мои увещевания, а также на раскаты грома и дождевые капли, которые начали шлепать вокруг нее, так и осталась стоять, то и дело клича Хитклифа, прислушиваясь и рыдая в голос. Такого неистового плача мне не приходилось слышать ни от Гэртона, ни от других детей.

Около полуночи мы все еще не ложились, и буря разразилась над «Грозовым перевалом» во всю мощь. Задул пронзительный ветер, загрохотал гром, и то ли от ветра, то ли от молнии сломалось дерево, росшее за углом дома. Огромная ветка рухнула на крышу, снеся часть восточной дымовой трубы, и в очаг на кухне посыпались камни и сажа. Мы решили, что это молния ударила в самую середину дома, поэтому Джозеф шлепнулся на колени, моля Господа вспомнить патриархов Ноя и Лота и, как в давние времена, пощадить праведников и покарать нечестивцев. Мне тоже почудилось, что нам было ниспослано наказание Господне. Мистер Эрншо виделся мне Ионой, и я подергала за ручку запертую дверь его берлоги, дабы удостовериться, что хозяин еще жив. Хиндли ответил довольно внятно, но в таких выражениях, что Джозеф завопил громче прежнего, что между людьми святыми, как он сам, и грешными, как его хозяин, Господь должен увидеть различие. Стихия, впрочем, бушевала лишь двадцать минут, не причинив нам вреда, одна лишь Кэти промокла до нитки, потому что так и не спряталась в укрытие и стояла без шляпы и шали, подставив ливню свое платье и непокрытую голову. Она вернулась в дом и легла на скамью вся мокрая, повернувшись к спинке и закрыв лицо руками.

– Послушайте, мисс, – воскликнула я, тронув ее за плечо, – вы же не собираетесь отдать богу душу? Знаете, который уж час? Половина первого ночи. Скорее идите спать! Нет смысла больше ждать этого глупого мальчишку. Он наверняка ушел в Гиммертон, да там и остался. Решил, что мы не станем его дожидаться так поздно – думает, что один мистер Эрншо не будет спать; а если дверь откроет хозяин, парню не поздоровится.

– Нет, нет! Не в Гиммертоне он вовсе! – встрял Джозеф. – Не иначе в трясине утоп! Эта божья кара ниспослана нам неспроста. Мой вам совет остерегаться, ибо скоро наступит ваш черед, мисс! Благодарение небесам! Все идет ко благу для тех, кто избран Господом и поднят из праха! Сами знаете, как сказано в Писании… – И он начал приводить отрывки из Библии с указанием глав и стихов.

Тщетно я просила упрямицу подняться и снять мокрую одежду. В конце концов я оставила Джозефа молиться, а ее дрожать и отправилась в постель вместе с маленьким Гэртоном, уснувшим так крепко, словно вокруг него все давно уже спали. Поначалу я слышала, как Джозеф продолжал читать свои молитвы, потом различила его неспешные шаги по приставной лестнице и наконец уснула.

Наутро я спустилась вниз несколько позже обычного и в лучах, пробивавшихся сквозь щели в ставнях, увидела мисс Кэтрин, которая все так и сидела у очага. Дверь в «дом» тоже была открыта, и кухня освещалась светом, льющимся из незапертых окон. Хиндли тоже поднялся и стоял у кухонного очага, осунувшийся и заспанный.

– Что тебя тревожит, Кэти? – спрашивал он, когда я вошла. – У тебя такой убитый вид – ну прямо как у щенка, которого вытащили из воды. Отчего ты такая мокрая и бледная, детка?

– Я промокла! – с неохотой отозвалась она. – И замерзла. Вот и все.

– Ох, до чего непослушная девица! – воскликнула я, видя, что хозяин сравнительно трезв. – Она насквозь вымокла под вчерашнем ливнем, просидела тут всю ночь, но мне так и не удалось заставить ее шевельнуться.

Мистер Эрншо посмотрел на нас с изумлением.

– Всю ночь! – повторил он. – Из-за чего? Ведь не грозы же она боялась? С тех пор уж несколько часов прошло.

Не желая упоминать пропавшего Хитклифа, мы обе старались как можно дольше скрывать его отсутствие, и я повторила, что не знаю, как ей взбрело в голову сидеть здесь ночью, а Кэтрин промолчала. Утро выдалось свежим и прохладным. Я распахнула окно, и в комнату тут же хлынули душистые ароматы сада, но Кэтрин с досадой попросила:

– Эллен, закрой окно. Я умираю от холода.

Ее зубы стучали, когда она придвинулась ближе к почти догоревшим углям.

– Она заболела, – сказал Хиндли, взяв ее за запястье. – Должно быть, поэтому она и отказалась идти спать. Черт побери! Мне здесь совершенно не нужны больные, хватит с меня! Зачем ты побежала под дождь?