Грозовой перевал

– Так вот, душа моя, – сказал мистер Линтон, обращаясь к дочери, когда они остановились на крыльце у парадного входа, – твой кузен не так крепок и весел, как ты. И не забудь, что он только что потерял мать. Поэтому не жди, что он станет сразу же с тобой играть и резвиться. И не утомляй его разговорами. Пусть посидит спокойно хотя бы сегодня вечером, хорошо?

– Да, да, папочка! – отвечала Кэтрин. – Но мне так хочется на него посмотреть, а он даже ни разу не выглянул.

Карета остановилась, спящего мальчика разбудили, дядя вынес его на руках и поставил на землю.

– Линтон, это твоя кузина Кэти, – сказал он и соединил их руки. – Она тебя уже полюбила, поэтому, будь добр, не расстраивай ее сегодня своим плачем. Попробуй развеселиться. Путешествие наше закончилось, так что у тебя нет других дел, кроме как отдыхать и заниматься чем-нибудь приятным.

– Тогда позвольте мне лечь в постель, – ответил мальчик, отпрянув от Кэтрин, которая кинулась к нему знакомиться, и приложил пальцы к глазам, чтобы сдержать накатившие слезы.

– Ну-ну, будьте умницей! – прошептала я, вводя его в дом. – Иначе и она тоже расплачется. Видите, как она вас жалеет!

Уж не знаю, жалела ли Кэтрин своего кузена, но она вернулась к отцу с лицом не менее печальным, чем у него. Все трое вошли в дом и поднялись в библиотеку, где их ждал чай. Я сняла с Линтона шапку и плащ и посадила его к столу. Но не успел он сесть, как снова заплакал. Хозяин спросил, что случилось.

– Я не могу сидеть на стуле, – всхлипнул мальчик.

– Тогда ляг на диван, и Эллен принесет тебе чай туда, – терпеливо ответил дядя.

Было очевидно, что мистер Эдгар очень устал за время путешествия со своим капризным и хворым подопечным. Линтон медленно поплелся к дивану и улегся. Кэтрин, прихватив с собой скамеечку для ног и чашку, села рядышком. Сначала она сидела молча, но долго так продолжаться не могло. Она решила, что будет ухаживать за своим кузеном, назначив его на роль любимчика, и принялась гладить его кудри, целовать в щечку и поить чаем из блюдечка, точно младенца. Ему это понравилось, потому что таким он, в сущности, и был. Слезы высохли, и мальчик слабо улыбнулся.

– Ну, все будет прекрасно, – сказал мне хозяин, понаблюдав за ними с минуту. – Прекрасно, если нам удастся оставить его у себя, Эллен. Общество ребенка того же возраста расшевелит его, ему захочется стать здоровее, и силы сами придут.

«Да, верно: если нам удастся оставить его у себя!» – подумала я, и меня охватило дурное предчувствие, ибо надежды на такой исход было мало. А потом я представила, как этот тщедушный ребенок будет жить в «Грозовом перевале» в компании Хитклифа и Гэртона, какой у него будет товарищ для игр и какой воспитатель. Но сомнения наши быстро разрешились – скорее, чем я ожидала. После чая я отвела детей наверх и дождалась, пока Линтон уснет – до этого он не отпускал меня, потом спустилась и, стоя у стола в коридоре, зажигала свечу для спальни мистера Эдгара, как вдруг из кухни явилась горничная и сообщила, что пришел Джозеф, слуга мистера Хитклифа, и хочет говорить с хозяином.

– Сначала я спрошу, что ему нужно, – сказала я в крайней тревоге. – Не пристало ему беспокоить людей в столь неурочное время, после дальней дороги. Не думаю, что хозяин сможет его принять.

Не успела я договорить, как Джозеф, войдя через кухню, появился в коридоре, облаченный в свой воскресный наряд, с кислой, ханжеской миной, и, держа шляпу в одной руке, а палку в другой, вытирал башмаки об коврик.

– Добрый вечер, Джозеф, – холодно обратилась я к нему. – Что за дело привело вас сюда в такой поздний час?

– Мне потребно говорить с мистером Линтоном, – ответил он, пренебрежительно от меня отмахнувшись.

– Мистер Линтон собирается лечь. И если ничего особо важного вы сообщить не собираетесь, то, поверьте мне, сейчас он вас слушать не станет, – продолжала я. – Лучше присядьте и все расскажите мне, а я уж передам.

– Которая тут его комната? – настаивал старик, окинув взглядом ряд закрытых дверей.

Я поняла, что он твердо намерен отказаться от моего посредничества, поэтому весьма неохотно пошла в библиотеку и объявила хозяину о неожиданном посетителе, посоветовав отложить их встречу на завтра. Но мистер Линтон даже не успел распорядиться об этом, ибо Джозеф, поспешивший за мною, ввалился в комнату, встал у дальнего конца стола, сложив руки на набалдашнике своей палки, и заговорил громким голосом, словно ожидая возражений:

– Хитклиф послал меня за своим сынком, и я без него не уйду!

Минуту Эдгар Линтон молчал, и черты его омрачила глубокая печаль. Конечно, ему было жаль мальчика, но еще бо́льшую горечь он чувствовал, памятуя о надеждах и страхах Изабеллы, о ее тревоге и желаниях, о том, что она вверила ему своего сына, которого теперь придется отдать. Он ломал себе голову, как избежать этого. Но ничего не приходило на ум. Если он выкажет намерение оставить у себя племянника, требования Хитклифа станут более настойчивыми. Оставалось одно – подчиниться. Однако он не собирался поднимать мальчика среди ночи.