Грозовой перевал

Он замахнулся, чтобы пустить в меня камень; я принялась уговаривать, но не могла остановить его: камень попал в мою шляпу; а затем с лепечущих губок малыша полился поток брани, которая, понимал ли он ее смысл или нет, произносилась им с привычной уверенностью и исказила детское личико поразившей меня злобой. Поверьте, это меня не столько рассердило, сколько опечалило. Чуть не плача, я достала из кармана апельсин и протянула мальчику, чтобы расположить его к себе. Он сперва колебался, потом выхватил у меня гостинец, точно думал, что я собираюсь подразнить его и затем обмануть. Я показала второй апельсин, держа его так, чтоб он не мог дотянуться.

– Кто тебя научил таким словам, мой мальчик? – спросила я. – Неужто викарий?

– К черту тебя и викария! Давай сюда! – ответил он мне.

– Ответь мне, где ты этому научился, тогда получишь, – сказала я. – Кто тебя учит?

– Папа-черт, – был ответ.

– Так. И чему ты учишься у папы? – продолжала я.

Он подпрыгнул, чтобы выхватить апельсин. Я подняла выше. – Чему он тебя учит? – спросила я.

– Ничему, – сказал он, – только чтоб я не вертелся под ногами. Папа меня терпеть не может, потому что я его ругаю.

– Ага! А ругать папу тебя учит черт? – сказала я.

– Не-ет, – протянул он.

– А кто же?

– Хитклиф.

Я спросила, любит ли он мистера Хитклифа.

– У-гу, – протянул он опять.

Я стала выпытывать, за что он его любит, но добилась только слов:

– Не знаю! Папа задаст мне, а он папе… он бранит папу, когда папа бранит меня. Он говорит, что я могу делать что хочу.

– А викарий не учит тебя читать и писать? – расспрашивала я.

– Нет, мне сказали, что викарию вышибут… все зубы и… и заставят проглотить их, если он только переступит наш порог. Так обещал Хитклиф!

Я отдала ему апельсин и попросила сказать отцу, что женщина по имени Нелли Дин хочет с ним поговорить и ждет его у ворот. Он побежал по дорожке и скрылся в доме; но вместо Хиндли на крыльце появился Хитклиф; и я тут же повернула назад, помчалась, не чуя ног, вниз по дороге и не остановилась, пока не добежала до развилки, – и так мне было страшно, точно я увидела домового. Тут нет прямой связи с историей Изабеллы, но после этого случая я решила, что буду держать ухо востро и не пожалею сил, а не дам дурному влиянию захватить Скворцы: пусть даже я вызову бурю в доме, отказавшись потворствовать во всем миссис Линтон.

В следующий раз, когда явился Хитклиф, случилось так, что наша барышня кормила во дворе голубей. За три дня она не перемолвилась ни словом с невесткой, но свои капризы она тоже бросила, и для нас это было большим облегчением. Хитклиф, я знала, не имел привычки оказывать много внимания мисс Линтон. А сейчас, увидев ее, он первым делом обвел осторожным взглядом весь фасад дома. Я стояла на кухне у окна, но отступила так, чтоб меня не видели. Затем он пересек площадку, подошел к мисс и что-то ей сказал. Она, как видно, смутилась и хотела убежать; он удержал ее, положив ей руку на плечо. Она отворотила лицо: он, по-видимому, задал ей какой-то вопрос, на который она не желала отвечать. Еще один быстрый взгляд на окна, и, полагая, что его не видят, негодяй не постыдился ее обнять.

– Иуда! Предатель! – закричала я. – Вы вздумали вдобавок лицемерить, да? Обманщик!

– Кого ты так, Нелли? – сказал голос Кэтрин позади меня: поглощенная наблюдением за теми двумя во дворе, я не заметила, как вошла госпожа.

– Вашего бесценного друга! – ответила я с жаром. – Эту подлую змею! Ага, он нас заметил – идет в дом! Посмотрю я, как станет он оправдываться: кружит барышне голову, а вам говорит, что не выносит ее!

Миссис Линтон видела, как Изабелла вырвалась и побежала в сад; а минутой позже Хитклиф отворил дверь. Я не сдержалась и дала волю своему негодованию; но Кэтрин гневно приказала мне замолчать, грозя выпроводить меня из кухни, если я не придержу свой дерзкий язык.

– Послушать тебя, так каждый подумает, что ты здесь хозяйка! – кричала она. – Изволь знать свое место! Хитклиф, ты что тут затеваешь? Я же тебе сказала – оставь Изабеллу в покое! Прошу тебя, не смущай ее, если ты не наскучил этим домом и не хочешь, чтобы Линтон запер перед тобою дверь.

– На это он, бог даст, не решится! – ответил негодяй. Я его уже и тогда ненавидела. – Он с Божьей помощью будет и дальше кроток и терпелив! Мне с каждым днем все больше не терпится отправить его в рай!

– Тише! – сказала Кэтрин и притворила дверь в комнаты. – Не зли меня. Почему ты пренебрег моим требованием? Она ведь не случайно встретилась с тобой?

– А тебе что? – проворчал он. – Я вправе ее целовать, если ей это нравится. А ты не вправе возражать. Я не муж твой: ревновать меня тебе не приходится!

– Я тебя и не ревную, – ответила госпожа, – я ревную к тебе. Не хмурься и не гляди на меня волком! Если ты любишь Изабеллу, ты женишься на ней. Но любишь ли ты ее? Скажи правду, Хитклиф! Ага, ты не отвечаешь. Уверена, что не любишь!

– Да согласится ли еще мистер Линтон, чтоб его сестра вышла замуж за такого человека? – спросила я.

– Мистер Линтон должен будет согласиться, – ответила решительно госпожа.