Грозовой перевал (Wuthering Heights)

On Sunday evenings we used to be permitted to play, if we did not make much noise; now a mere titter is sufficient to send us into corners. '"You forget you have a master here," says the tyrant. "I'll demolish the first who puts me out of temper!	Прежде в воскресные вечера нам разрешалось поиграть - только бы мы не очень шумели; а теперь достаточно тихонько засмеяться, и нас сейчас же ставят в угол! - Вы забываете, что над вами есть хозяин, - говорит наш тиран. - Я сотру в порошок первого, кто выведет меня из терпения!
I insist on perfect sobriety and silence.	Я требую тишины и приличия.
Oh, boy! was that you?	Эге, мальчик, это ты?
Frances darling, pull his hair as you go by: I heard him snap his fingers." Frances pulled his hair heartily, and then went and seated herself on her husband's knee, and there they were, like two babies, kissing and talking nonsense by the hour-foolish palaver that we should be ashamed of.	Фрэнсиз, голубушка, оттаскай его за вихры, когда будешь проходить мимо: я слышал, как он хрустнул пальцами. - Фрэнсиз добросовестно выдрала его за волосы, а потом подошла к мужу и села к нему на колени; и они целый час, как двое малых ребят, целовались и говорили всякий вздор - нам было бы стыдно так глупо болтать.
We made ourselves as snug as our means allowed in the arch of the dresser.	Мы устроились поудобней, насколько это было возможно: забились в углубление под полками.
I had just fastened our pinafores together, and hung them up for a curtain, when in comes Joseph, on an errand from the stables.	Только я успела связать наши фартуки и повесить их вместо занавески, как приходит Джозеф из конюшни, куда его зачем-то посылали.
He tears down my handiwork, boxes my ears, and croaks: '"T' maister nobbut just buried, and Sabbath not o'ered, und t' sound o' t' gospel still i' yer lugs, and ye darr be laiking!	Он сорвал мою занавеску, влепил мне пощечину и закричал: - Хозяина едва похоронили, еще не прошел день субботний и слова евангелия еще звучат в ваших ушах, а вы тут лоботрясничаете!
Shame on ye! sit ye down, ill childer! there's good books eneugh if ye'll read 'em: sit ye down, and think o' yer sowls!"	Стыдно вам! Садитесь, скверные дети! Мало тут разве хороших книг? Взяли бы да почитали! Садитесь и подумайте о ваших душах!
'Saying this, he compelled us so to square our positions that we might receive from the far-off fire a dull ray to show us the text of the lumber he thrust upon us.	С этими словами он усадил нас немного поближе к очагу, так что слабый отсвет огня еле освещал страницу той дряни, которую он сунул нам в руки.
I could not bear the employment. I took my dingy volume by the scroop, and hurled it into the dog-kennel, vowing I hated a good book.	Я не могла долго сидеть за таким занятием: взяла свой пакостный том за застежку и кинула его в собачий закут, заявив, что мне не нравятся хорошие книги.
Heathcliff kicked his to the same place.	Хитклиф пинком зашвырнул свою туда же.
Then there was a hubbub! '"Maister Hindley!" shouted our chaplain. "Maister, coom hither!	И тут пошло... -Мистер Хиндли! - вопил наш духовный наставник, - идите сюда, хозяин!
Miss Cathy's riven th' back off 'Th' Helmet o' Salvation,' un' Heathcliffs pawsed his fit into t' first part o' 'T' Brooad Way to Destruction!'	Мисс Кэти отодрала корешок у "Кормила спасения", а Хитклиф ступил ногой на первую часть "Прямого пути к погибели"!
It's fair flaysome that ye let 'em go on this gait.	Это просто ужас, что вы позволяете им идти такой дорожкой.
Ech! th' owd man wad ha' laced 'em properly-but he's goan!"	Эх! Старый хозяин отстегал бы их как следует, -но его уж нет!