Группа специального назначения

Цветков и Малашенко отсутствовали все дни напролет. Павел Егорович уезжал на работу рано утром, возвращался поздно вечером. Сетовал: к задержанному Кострову снова применяют методы физического воздействия. Да, совершенно правильные и целесообразные методы, но тот ли это случай? Он бессилен повлиять на ситуацию. Хорошо, что Инга Александровна об этом не в курсе. Вчера он ей звонил, снова наобещал, что в ближайшее время все разрешится…

В последние сутки офицеры связи просто пропали — ни слуху ни духу. Поздно вечером появился Цветков — донельзя уставший, но с блестящими глазами.

— Докладываю по порядку, Максим Андреевич, — предварил он. — За последние двое суток местными органами проведена большая работа. Вкалывали, как черти. Начальство сделало стойку, получив пинок из центрального аппарата. Документы убитых на складе оказались поддельными. Данилевского и Решетняка в природе не существует. Данилевский — это старший сержант городского отдела милиции Архип Бундарь. Работает в городе полгода, направлен в Западную Белоруссию из Ворошиловграда. Но это тоже туфта — не было в Ворошиловграде такого человека. А есть хорошая легенда и профессионально выполненные документы. Впрочем, нареканий по службе у Бундаря не было — исправно косил под милиционера, занимаясь в личное время подрывной антисоветской деятельностью.

Решетняк — уголовник Пчельник из Гродно, по всей видимости, натасканный в немецкой разведшколе. Освободился в 1939-м, отсидев в могилевской колонии восемь лет за разбой, после чего его следы теряются. В Берестове работал подсобным рабочим, жил на подселении у глухой бабки в частном секторе. Личности восстановили быстро, благодаря местным милиционерам. С Пчельником — глухо, а вот круг знакомых Бундаря очертили быстро. Подозрение вызвал некто Зубов Виталий Иванович — сосед по дому. Зубов — квартиросъемщик, год обитает в городе, а Бундарь — его жилец. Судя по всему, последний вел насыщенную ночную жизнь. Неужели Зубов не знал бы об этом, проживая в том же доме? На допросах твердил: ничего не знаю, рано спать ложусь и вообще со слухом проблемы. В принципе, всякое бывает, но ему не поверили. А тут еще отдельная группа прорабатывала окрестности Гремячего хутора и в деревне, что в трех верстах на востоке, наткнулись на пацанов — в ночь убийства группы Берзина они в ночное ездили. Вроде видели кого-то рано утром. В общем, показали фотографии, разговорили, пригрозили — ребята и раскололись. Один из них по нужде под утро пошел, видел, как несколько мужиков по лесу крались, совсем рядом прошли, злые такие, с оружием, кровь на них была. Пацан перепугался, дружкам сказал, вместе поклялись больше никому не говорить. И вообще, он втайне от бабки в ночное поехал, боялся, что отлупит. Но вылезла правда — она всегда вылезает!

Несколько снимков мальцу показали, признал Бундаря и Зубова. На последнего через пару часов так надавили, что полностью раскололся. Член «Российского общевойскового союза» — есть такая белофашистская организация, бывшие беляки в ней состоят, махновцы, прочая недобитая контрреволюция. Сам пришел к немцам, попросил подучить и забросить в Советский Союз вредить ненавистной Советской власти. Из идейных, короче говоря. Восемь месяцев в городе, работал сторожем на заводе, самому уже далеко за тридцать. Семья у него, видите ли, пострадала от большевиков — когда Крым в 1920-м от врангелевцев зачищали по приказу товарища Бела Куна. Мелким еще был, но запомнил, сука… С этим все понятно — либо в расход, либо на долгий срок, пусть вкусит матушку Сибирь. Поначалу упорствовал, героя изображал, товарища Сталина матом крыл. Потом его так обработали, что звонче соловья запел. Несколько явок сдал, пару ценных агентов: один на пристани расписание составляет, другой — ответственное лицо на ж/д станции.

Самым ценным оказался некто Готфильд — из семьи бывших немецких колонистов. Сам уже в годах, работает в городском архиве. Ассимилировался, так сказать, хамелеон хренов… Есть категорическое указание: немецкое население не задерживать и репрессиям не подвергать. Но случай здесь особый, разрешение получили. Не стойким оказался «оловянный солдатик», раскололся на первом же допросе. К сожалению, структура агентурной сети такова, что агент знает только двух-трех своих сообщников, не больше. Их уже взяли на контроль: заместитель директора автотранспортного предприятия и инженер проектного бюро по энергоустановкам. Представляете, Максим Андреевич, во все сферы пролезли эти «друзья». У работника архива Готфильда в подвале имелась радиостанция, он использовал ее фактически безнаказанно: работы по пеленгации не частые, о каждом таком мероприятии его предупреждали. Последний раз он выходил на связь позавчера, получил сведения, что к нему направляется связной абвера с важным сообщением. Это офицер германской разведки, хорошо владеющий русским языком. Были указаны время и место перехода. Утро сегодняшнего дня, полтора километра к югу от крепости. Готфильду предписывалось встретить агента и получить указания и документы…