Группа специального назначения

— Ничего не хочу. — Она мило улыбалась. — Нет, правда, Максим, совершенно нет аппетита. А мы можем просто так посидеть?

— Не уверен… — Он покосился на официанта, который настороженно застыл неподалеку. — Эй, товарищ, можно вас? Два салатика и бутылку ситро.

Шумели клены и платаны, за живой изгородью проезжали машины, сновали патрули и мирные граждане.

А здесь, на веранде, было уютно, он испытывал что-то непривычное, давно забытое. Одна только мысль беспокоила мозг: а имеет ли он право на такое поведение? Он — никто, у него отсутствует прошлое, впереди — туманное будущее, в котором нет места самым элементарным житейским вещам. Он подставляет хорошую женщину. Зачем все это? Другое дело: просто посидеть, проводить до дома и больше никогда не появляться, словно не было никогда этого дня, этого проклятого и такого уютного кафе…

— С вами что-то не так? — участливо спросила Лида. — Тень на лице. Еще минуту назад вы были другим.

— Да нет, про работу вспомнил. — Он отмахнулся. — Не обращайте внимания, время есть. Мне очень приятно, что мы… здесь.

Она застенчиво поедала салат. Он смотрел на нее, попивал золотистый напиток, отдающий мандарином и ванилью. Лида рассказывала о себе. Увы, не замужем — всмотрелась в его глаза, засмеялась. Почему «увы»? Случались пару раз романы, ничего серьезного, потом заболели старые родители, пришлось ухаживать, переселиться в их квартиру. Педагогический институт, работа с непоседливыми детьми, вечная беготня по аптекам. А Инга далеко, у нее своя жизнь. У отца в 1939-м случился тромб, у матери через год инфаркт, еще не отдышалась после их смерти. Инге хорошо: приехала на похороны, дала денег на памятник и оградку, погоревала и — обратно к мужу…

— Простите, я не то говорю. — Она стушевалась. — Но вы понимаете. Иногда до чертиков обидно. Но не сейчас, у Инги ведь такое несчастье…

— Прошу прощения, вы же Шелестов Максим? — прозвучало над ухом.

Вот только этого не хватало! Он повернул голову, исподлобья взглянул на говорившего. Плотный, лысоватый, в воинском френче без знаков различия. Несколько минут назад он сидел с дамой через столик — сидел спиной, и затылок ни о чем не говорил. Смутно знакомое лицо. Ну, конечно! Как же его звали? Он не помнил. В полку, где Максим командовал разведкой, был мелким штабным офицером, на Хасане пришлось в одном окопе сидеть, пережидая артналет японцев, а потом под пулями искали укрытие, чуть в плен не попали. Он неплохо проявил себя в том конфликте, даже благодарность от Блюхера получил. Помнится, после боя хорошо выпили, посидели, потом расстались и больше не виделись.

Тип стоял рядом, широко улыбался, а женщина за его спиной проявляла признаки нетерпения, морщила нос-пуговку.

— Я Артем Кочубей, не помнишь? — Улыбка растянулась от уха до уха. — Мы же в 1938-м с тобой, на озере Хасан, когда японцев били… Меня потом перевели, расстались как-то по-дур- ному…

— Вы обознались, товарищ. — Максим пожал плечами, добавив хрипотцы в голос. — Не за того приняли, как говорится. Никогда не был на озере Хасан, и в армии не служил. Бывает…

— Да ну, это же точно ты, — напирал Кочубей. — Максим Шелестов, я же узнал. Ты разведкой командовал, мы тогда в серьезную передрягу попали, еле выбрались… Только серый ты стал какой-то, голос вроде не похож…

— Артем, пойдем, — потянула его за рукав барышня, — ты ошибся, а мы опаздываем…

— Да подожди, — отмахнулся он. — Максим, ты что? Правда, что ли, не узнаешь?

— Товарищ, вы ошиблись, — с нажимом произнес Шелестов. — Я впервые вас вижу, никогда не был на Дальнем Востоке и уж тем более не командовал разведкой. Прошу меня простить.

Было крайне неловко. Именно об этом он предупреждал Платова — рано или поздно встретятся знакомые.

Мужчина начал сомневаться, сморщил лоб. Спутница тянула его за руку. Он пробормотал «извините, не думал, что ошибся», неуверенно отправился за ней, продолжая озираться.

Краска ударила в лицо. Максим приник к стакану с лимонадом, буквально выхлебал остатки. Лида внимательно смотрела на него.

— Вы уверены, что он ошибся? — спросила она осторожно.

— А то, — хмыкнул он. — Мне ли не знать.

— Но… — Она заколебалась. — Простите, конечно, но вы же и есть Максим Шелестов или нет?

— Однофамилец. — Он натужно засмеялся, потом сделал серьезное лицо. — Не обращайте внимания, Лида. Постарайтесь об этом забыть. Истина, как всегда, посередине. Товарищ ошибся, но и я не до конца был с ним искренен. Это особенности моей работы.

— В горкоме, — уточнила она.

— В горкоме, — согласился Максим. — Вы даже не представляете, как там все запутано и неоднозначно.

С большим усилием удалось свести дело к шутке. Он расплатился, они покинули кафе. Когда Максим подвез Лиду к дому, уже начинался вечер. Мутнело идущее на закат солнце. Машина остановилась у подъезда.

— Не надо, Максим, не провожайте меня до квартиры, — сказала Лида. — Я и так загрузила вас своими делами, вы из-за меня потеряли уйму времени.

— Мне было приятно, — признался Максим.