Групповой портрет с дамой

Авт. побыл у Грундча еще некоторое время (часа полтора) и не заметил у старика ни намека на желание прослезиться: тот помалкивал с самым благодушным видом. В его комнатке было очень уютно, на столе стояли пиво и вишневая наливка, а главное – здесь можно было курить сколько душе угодно, в то время как на кладбище Грундч пресек попытку авт. закурить («Сигаретку здесь видно за километр»). Провожая авт. по осклизлым дорожкам к выходу с кладбища, Грундч вдруг заговорил – не то чтобы сквозь слезы, но все же очень прочувствованно: «Нужно сделать все, чтобы вызволить из тюрьмы сынишку Лени, этого Льва. Ведь он просто наглупил по молодости лет. Решил, видите ли, лично посчитаться с этими мерзавцами Хойзерами, обидевшими его мать. А парень он что надо, из того же теста, что мать и отец. Как-никак он и родился там, где я теперь живу, и три года у меня проработал – до того, как перешел сперва в отдел кладбищ, а потом в управление по очистке улиц. Парень что надо и совсем не такой молчальник, как его мать. Надо ему помочь. Помню, он еще ребенком играл тут, когда Лени приходила сюда в горячие месяцы помогать – сперва Пельцеру, потом мне. Если будет надо, я мог бы спрятать мальца здесь, на кладбище, где прятался и его отец. Тут его ни одна живая душа не найдет, а склепов и подземелий он, в отличие от меня, не боится».

Авт. тепло попрощался с Грундчем и обещал его еще навестить; обещание это он намерен сдержать; кроме того, он пообещал «намекнуть насчет кладбища», как выразился Грундч, молодому Груйтену, как только тому удастся выйти из тюрьмы. «Скажите ему, – крикнул Грундч уже вдогонку авт., – что у меня всегда найдется для него чашка кофе, тарелка супа и курево. Всегда!»

Здесь авт. считает уместным свести воедино немногие дошедшие до него доподлинные высказывания Лени:

«готова пойти на панель» (чтобы спасти рояль от конфискации за долги)

«одушевленные существа» (в космосе)

«рискованный танец» (с X. X.)

«хочу в свое время быть похороненной в нем» (о купальном халате)

«Черт побери, что это из меня вылезает?» (ребенком, глядя на свои экскременты)

«совершенно отрешенно распростершись на траве»; «открыта»: ощущение, что ее «берут»; что она «отдается» (на лужайке, поросшей вереском)

«Ну пожалуйста, пожалуйста, дайте мне этот хлеб жизни! Почему я должна так долго ждать?» (высказывание, приведшее к отстранению от первого причастия)

«И вот сунули мне в рот этот блеклый, крохотный, сухой, абсолютно безвкусный кусок. Да я его чуть не выплюнула» (в связи с состоявшейся конфирмацией)

«мышечное упражнение» (в связи с ее «безбумажностью», то есть способностью обходиться без туалетной бумаги после испражнений)

(мужчина), «которого она полюбит и которому отдастся безоглядно»; «смелые ласки, чтобы он радовался мне, а я ему» (по отношению к ее «единственному»)

«У этого парня неласковые руки» (после первого любовного свидания)

«чтобы спокойно немного поплакать в темноте» (о посещениях кинотеатров)

«такой милый, такой ужасно милый и добрый» (о брате Генрихе)

«робела перед ним из-за его образованности» (о брате Генрихе)

«очень удивилась, потому что он был такой милый, просто ужасно милый» (о брате Генрихе)

«худо-бедно, держался на плаву», (зарабатывая) «на металлическом ломе из развалин» (о своем отце после 1945 года) «Лотта, вероятно, была тогда для отца сущим искушением; при этом я вовсе не хочу сказать, что она была искусительницей» (о Лотте X.)

«беда, беда, беда» (о семейном кофе с участием брата Г.) «Наши поэты были самыми смелыми ассенизаторами» (прочистив своей рукой засорившийся унитаз в квартире М. и обращаясь к Г. и Э.)

(Это) «может и должно произойти не в постели». «Только под открытым небом. Только под небом. Вместе лечь в постель – вовсе не то, что мне надо» (рассуждения в присутствии Маргарет о процессе, обычно называемом половым актом)

«И тогда Алоис для меня умер – умер раньше, чем его убили» (о своем муже А. П. в связи с тем, что он принудил ее к вышеупомянутому процессу)

«Она угасла, умерла от голода, хотя в последнее время я каждый раз приносила ей что-нибудь из еды, и когда она умерла, они закопали ее в саду, просто так, без надгробья и прочего; приехав, я сразу почувствовала, что ее уже нет, а Шойкенс мне сказал: «Нет смысла, фройляйн, нет смысла туда ходить… Не станете же вы раскапывать руками землю». Тогда я пошла к настоятельнице и стала упорно ее расспрашивать, что с Рахилью; мне ответили, мол, уехала, а когда я спросила куда, настоятельница вдруг перепугалась и сказала: «Дитя мое, в своем ли вы уме?» (о смерти Рахили)

«невыносимо» (о близости с А.)

«тошнит от одного вида этих куч новеньких банкнот» (о своей службе в конторе отца во время войны)

«месть» (как предположительный мотив манипуляций отца с мертвыми душами)

«вспыхнула страстная любовь» (о первом наложении руки на руку Бориса)

«испытала блаженство куда более острое, чем то, что однажды охватило меня на вереске, – я тебе об этом случае рассказывала» (см. выше)