Грустное лицо комедии, или Наконец подведенные итоги

И теперь режиссерская группа, мой штаб, мои помощники — не сказать о них добрых, нежных, прочувствованных слов попросту невозможно. Сорежиссер Михаил Биц, в прошлом оператор (он снимал со мной «Невероятные приключения итальянцев в России»), был беспредельно влюблен в сценарий и был моей правой рукой. Замечательной, надежной рукой! По всем вопросам я советовался с ним, иногда (редко) мы ругались, отстаивая свои точки зрения, что не мешало нам дружить.

В число ближайших помощников и соавторов постановщика входит режиссер по монтажу. Инесса Брожовская — мой давний друг. Она монтировала «Итальянцев в России», «Старые клячи», «Ключ от спальни». Инна — трудоголик из трудоголиков. По характеру она славный, добрый, прекрасный человек. И несмотря на то, что я иногда кричу на нее, я ее очень люблю. Работаем мы с ней душа в душу. У нее светлая голова и умелые руки.

Естественно, что в нашем фильме присутствуют сказочные персонажи и различные волшебства. Пришла пора поговорить о том человеке, который у нас работал «колдуном». Раньше всяческие чудеса, трюки и превращения делались методом комбинированных съемок. Теперь это называется «компьютерная графика», а руководит процессом человек, которого зовут по-заграничному «супервайзер». Работа нашему кудеснику, Алану Дзарасову, предстояла непростая. То молодой Андерсен беседовал со старым уличным фонарем, и надо было сделать говорящий фонарь; то от героя сказки «Тень» неожиданно отделялась его тень и начинала вести самостоятельную жизнь, а потом, уже из человеческого образа, возвращалась в свое теневое состояние; то в кадре появлялись крошечные эльфы, притаскивающие огромные (на размер человека) «калоши счастья», надев которые наш Сказочник переносился в XX век; или же надо было устроить, чтобы из ясного неба ударила молния и пошел сильный ливень; или же рукав от тесноватого фрака Ганса Христиана во время взмаха руки отлетал от плеча и повисал, оторванный, на руке… И еще немало переодеваний, чудес, магических превращений присутствует в нашей ленте. И сделал это со своими коллегами Алан Дзарасов.

Ну, и администрация.

После того как мы расстались с продюсером Леонидом Бицем, группа осталась без руководства. «Коней на переправе не меняют» — гласит пословица, но в нашем случае пришлось. И я вспомнил крылатые слова Огурцова, героя «Карнавальной ночи», который более пятидесяти лет назад, в 1956 году, произнес: «Бабу-Ягу со стороны брать не будем, воспитаем в своем коллективе». Руководствуясь этим замечательным принципом, я предложил стать исполнительным продюсером, т. е. главным организатором съемочного процесса, ответственным за все, в том числе за финансы, Дмитрию Коржу. Дима работал в нашей группе уже довольно много лет. По-моему, на этом фильме он стал первоклассной «Бабой-Ягой»…

И на прощание еще об одной, вернее, о двух женщинах. Это редактор нашей ленты Эмма Абайдуллина. Боюсь, буду необъективен, ибо Эмма по совместительству — моя жена. Поэтому речь идет сразу о двоих. Жена и редактор всегда со мною рядом. Благодаря им обеим я жив и работаю. Они обе помогают мне принимать трудные решения, обе дают мне дельные советы, обе всегда в курсе моих начинаний, обе помогают преодолевать сомнения. Иногда они в унисон ругают меня, невзирая на лицо (мое!). Правда, иногда они путают функции, и редактор меряет мне давление или пускает в глаза капли, тогда как жена предлагает выкинуть из фильма какой-нибудь эпизод или придумывает афишу фильма. Потом эта афиша становится обложкой книги об Андерсене.

Ее придумала то ли жена, то ли редактор, то ли обе вместе. Мне кажется, они обе относятся ко мне неравнодушно. Я им за это очень признателен и плачу им тем же. Без них я никогда бы не осилил этой трудной картины…

«Мой первый друг, мой друг бесценный…»

На встречах со зрителями, в том числе в США, я несколько раз получал записки примерно такого содержания:

«В некоторых Ваших фильмах встречается фамилия «Катанян». Почему? Это выдуманная фамилия или Вас что-то связывает с конкретным человеком?»

И в «Иронии судьбы», и в «Забытой мелодии для флейты», и в «Привет, дуралеи!» персонажи произносят фамилию «Катанян». Когда по сюжету сценария требовалось упомянуть какого-либо человека, мы с Брагинским всегда вставляли в диалог фамилии наших друзей. Естественно, если речь шла об упоминании в хорошем смысле, а не в дурном. Это были наши авторские забавы, домашние радости.

Так вот, Вася Катанян был моим самым дорогим, самым светлым другом…