Груз небесный

– Виноват, – поправился сержант, но по всему было видно, что вину он чувствует за реплику в строю, а не за несогласие с Рапаловым по комплектованию караулов оружием…

Когда Рапалов кончил говорить и дал команду разойтись, Антипин подошел к прапорщику, и они долго о чем-то спорили. В конце концов Рапалов махнул рукой, сказал, чтобы завтра после завтрака все были на плацу, и ушел…

На вечерней поверке Антипин заявил взводу, что будет писать рапорт по команде, если караулы не укомплектуют оружием так, как это положено по уставу.

– Чего он дергается, – заметил Гвоздилин Веригину, – выслужиться хочет?

– Так не выслуживаются, дубина, – ответил Веригин, – он в тюрьму сесть не хочет. Вдруг нападение на пост, а караулу и на помощь прийти не с чем…

– Нападение, – скривился Гвоздилин, – для чего?

– С целью похитить оружие.

– Все, что можно было похитить, уже похищено, – сказал Гвоздилин.

– Наверное, не все.

На следующий день у Антипина возник новый спор с Рапаловым, по поводу подчасков. Оказалось, что так называемый главный объект будет принимать машины с грузами. Тот, кто ходил в стационарные караулы, знает, что одному человеку неудобно и даже невозможно одновременно проверять документы, груз и еще выполнять обязанности по «охране и обороне порученного поста».

На этот раз взвод, хотя и не вмешивался в споры старших по званию, был не на стороне Антипина… Личному составу плевать на то, сколько автоматов будет в караульном помещении, а вот с подчаском или без него нести службу на главном объекте – совсем другое дело… Если ставить подчаска из бодрствующей смены, а так, наверное, и придется делать, поскольку людей не хватает, то каждый будет находиться на посту вместо положенных двух часов – четыре…

Весь день и два следующих личный состав взвода копал ямы, врывал столбы, опутывал их колючей проволокой, разбрасывал «путанку» по внутреннему периметру охраняемой территории… Столбов и проволоки хватило, а вот с освещением, как всегда, «было напряженно». Территория главного объекта освещалась частями.

– Оно и лучше, – сказал на это старший прапорщик, – чтобы правильно осветить охраняемую территорию, нужно направить прожекторы на подходы к ней… Что толку вывешивать фонари внутри, только делать часовых видимыми в ночное время…

– Разбирается, – сказал Веригин Гвоздилину, который, несмотря на свое привилегированное положение и близость к начальству, работал наравне со всеми…

– Он в молодости не одну сотню караулов оттянул и не хуже Антипина знает, что к чему, – заявил Гвоздилин.

На территории главного караула Антипин приказал вырыть несколько окопчиков. Рапалов был против.

– Ты, Антипин, перестраховщик страшный, – сказал он, – я твою логику понимаю, ты тут целые сражения предвидишь, а я по своему опыту знаю, что ночью на твоих окопчиках часовые себе шею свернут.

– При бдительном несении службы не свернут, – возразил старший сержант.

– Смотри, – сказал Веригин Гвоздилину, – начальник твой все нам во вред делает.

– Не говори ерунды, все, что ты вкапывал и опутывал, достал он…

– Ну разумеется, – опять стал «разрабатывать» земляка Веригин, – а где же майор Конь?

– Майор Конь себя плохо чувствует.

– Абстиненция – вещь серьезная.

– На этот раз у него схватило сердце.

– Сердце – это еще серьезней, но всегда нужно смотреть в корень… Сердце – результат неумеренного употребления спиртного, а неумеренное употребление спиртного – результат спаивания Рапаловым своего начальника…

– Ну, здесь ты неправ, Рапалов никому в глотку насильно не заливает.

– А по-моему, заливает…

– Тогда почему он это делает?

– А хрен его знает, может, хочет, чтобы начальник под ногами меньше путался…

– Нет, – отверг этот довод Гвоздилин, – зачем это ему, все же на него свалится?

– Вот и я не пойму, зачем. В общем, не типичное поведение для прапорщика. Он вроде ищет себе дополнительной работы, дополнительных забот, а так не должно быть.

– Ты что, готовишься в милиции работать? – спросил неожиданно Гвоздилин. – Все подмечаешь…

– Да нет, – несколько стушевался Веригин, – просто я – человек с аналитическим складом ума.

– Нехороший ты человек, зема, – сказал Гвоздилин. – Тебе Рапалов помог в командировку попасть, а ты на него грязь льешь…

– Да не лью я ни на кого грязь, я, в отличие от тебя, вижу дальше собственного носа.

– И напрасно, не суй свой нос, куда тебя не просят.

– Ты что, мне угрожаешь?

– С чего ради?

– Да мне так кажется.

Слово за слово, и они поссорились и целый день не разговаривали. Потом Веригин заступил в очередной караул, а по возвращению подошел к земляку и сказал:

– Знаешь, Слав, я, наверное, был неправ.

– Стихами заговорил, – съехидничал Гвоздилин.

Но Веригин не обратил на ехидство земляка внимания.