Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет

При правлении императора Александра III Россия ни с кем не воевала, и, несмотря на относительный застой, население и экономика в Закавказье росли. В 1900 году поезда сo спальными вагонами шли из Тбилиси через Баку в Европу, a после 1909 года на такси доезжали до Владикавказа, чтобы там сесть на поезд. К этому времени население Тбилиси достигло 160000; к 1913 году в Тбилиси были хорошие парки, девять трамвайных маршрутов, восемь мостов над Курой, фуникулер, чистая городская вода, электростанция, шесть театров или концертных залов, семь кинотеатров и двенадцать типографий. В магазинах было полное изобилие, даже херес из усадьбы наместника. Построили великолепный католический собор Святых Петра и Павла, единственное общественное место, где разрешено было говорить по-польски[275]. В Кутаиси жили 32000 человек; в городе, разбогатевшем на вывозе шелковых коконов в Лион, построили великолепные бульвары. Грузин в Кутаиси было больше, чем армян и русских, и они смотрели на город как на настоящую столицу. Даже Сухум, оправившись от этнической чистки, стал приличным портом, где жили 8000 человек. С 1894 года Николоз Николадзе стал мэром Поти и преобразовал его из «рая для лягушек» и «самой мизерной ночевки для путешественника»[276] в процветающий порт. (Николадзе был обязан успехами польскому ботанику Лудвику Млокосевичу, который провел всю взрослую жизнь в Грузии и приучил народ сажать эвкалипты, чтобы осушать болота и защищать народ от комаров.) Хотя 85 % грузинского населения жило в деревне, во всех отношениях страна расширялась и становилась более современной. Фермы барона Кученбаха под Тбилиси снабжали всю Россию швейцарским сыром; из шахт в Алаверди в 1913 году вывезли 1500 тонн чистой меди. Половина населения была моложе двадцати лет и с равным энтузиазмом относилась к общественному равенству и к грузинскому самосознанию. В 1896 году газета Чавчавадзе Иверия напечатала серию статей под названием «Молодые иверцы». Статьи были направлены против «иезуистских методов» преподавания в Тбилисской семинарии. Закрыв Иверию на несколько месяцев, цензура только повысила авторитет газеты и Чавчавадзе у молодого поколения.

Правительство «главноуправляющих» не было полностью реакционным. В 1891 году безземельных крестьян (хизнеби) перестали гонять с занятых ими участков; в 1901 году подушную подать упразднили и ввели налог на землю. Остальные меры, однако, вызывали протесты: последние остатки крепостной системы раздражали и крестьян, и помещиков. В 1902 году гурийские крестьяне отказались платить два рубля ежегодно духовенству, которое и так получало государственное жалованье и гонорары за обряды; этот бойкот быстро распространился на восток. Затем гурийцы перестали платить за участки земли и начали отбирать землю у помещиков. Население росло, а пахотной земли было мало (например, в Кутаисской губернии помещик мог владеть менее чем четырьмя гектарами, а крестьянин — двумя): конфликт был неизбежен. Из-за тяжелого налогообложения и отсутствия хороших рынков никто не хотел вкладывать деньги в мелиорацию сельского хозяйства. Крестьяне, особенно гурийские и рачинские, искали работы в России: от Владивостока до Москвы в станционных буфетах пассажиров обслуживали имеретинцы.

Из всех главноуправляющих самым недалеким оказался генерал Голицын: в 1903 году, конфисковав земли и фонды армянской церкви, он одним ударом превратил армянскую русофилию в русофобию. Создав поколение армянских террористов, Голицын вызвал в Тбилиси этнические конфликты и смуту. Все министры в Петербурге отнеслись к «сумбурности» Голицына с крайним неодобрением: Сергей Витте заметил, что придется заново покорять Кавказ[277]. Царь Николай II, однако, одобрил меры, принятые Голицыным. Лозунгом генерала был «холод и страх», а единственным его развлечением — выращивание роз. Ни с кем, кроме трех русских офицеров, он никогда не советовался. Когда по средам во второй половине дня он принимал просителей, мало кто осмеливался показаться, а тем более высказаться, такой он внушал страх. Когда он приходил на рынок «навести порядок», испуганные лавочники разбегались. В июле 1904 года Голицын с женой спускались с гор в Тбилиси, когда трое «просителей» остановили карету: Голицыну воткнули кинжал в голову: покушение оказалось неудачным благодаря генеральше, которая бешено отбивалась от убийц зонтиком. Казаки-телохранители были вооружены одними дубинами (кара за потерю ружья была такая страшная, что казаки оставляли огнестрельное оружие под замком в казарме), но через несколько минут догнали армянских террористов и забили их до смерти. Голицын был так ошеломлен, что уехал в Петербург и больше на Кавказ не возвращался[278].