Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет

Несмотря на хорошие отношения Мжаванадзе с Брежневым, доклады и слухи о грузинских коррупции и кумовстве вызывали все больше раздражения в московских официальных кругах. А очевидная свобода и благополучие Грузии, притом что официальный уровень оплаты и цены на сельскохозяйственные продукты были очень низкими, разжигали в Москве зависть. 22 февраля 1972 года, вслед за XXIV съездом КПСС в марте — апреле 1971 года, Центральный комитет Компартии Грузии принял несколько резолюций, первая из которых осудила «вредные традиции и обычаи» — присутствие на религиозных праздниках, роскошные бракосочетания и похороны — и ввела новые гражданские праздники, например Тбилисоба (Тбилисщина), который впервые отметили в 1979 году. Вторая резолюция была направлена против национализма, а третья — против незаконного присвоения государственной собственности. От резолюций было мало прока: Москву стали еще больше недолюбливать, и антисоциалистические злоупотребления участились. К концу 1970-х годов «частный» сектор грузинской экономики производил не треть, а уже половину валового внутреннего продукта.

Летом 1972 года вся Грузия была ошеломлена сменой власти. В июле Эдуарда Шеварднадзе, уже пятнадцать лет восходящую звезду и теперь министра внутренних дел Грузинской ССР, назначили первым секретарем тбилисского горкома партии, а в сентябре — Первым секретарем ЦК КП Грузии. Мжаванадзе с женой уехали с украденными образами и музейными экспонатами в подмосковный особняк, находящийся вблизи особняка Вячеслава Молотова. Все надеялись, что Шеварднадзе, сын верующей матери и зять репрессированного «врага народа», окажется либералом. Стилем поведения Шеварднадзе не походил на своих предшественников, меньше всего в Грузии: он ходил без предупреждения в общественные места, например в фабричные столовые; арестовывал чиновников у всех на глазах; выступал, хотя чаще по-русски, чем по-грузински, экспромтом; пожимал руку ошарашенным иностранцам. Во время голосования на партийном съезде он якобы сорвал с рук делегатов часы «Ролекс», приобретенные взятками или спекуляцией. Но у Шеварднадзе была и менее лицеприятная сторона: своих подручных он инструктировал «бить своих, чтобы другие боялись»[356].

И партию, и общество волновал разгул преступности: июльский доклад 1973 года сообщает о двадцати девяти убийствах и двадцати семи изнасилованиях за три месяца[357]. Шеварднадзе объявил войну взяточничеству: Петрэ Гелбахиани, ректор медицинского института, будто бы брал с каждого поступающего 50000 рублей: его, вероятно, виновного только в кумовстве, приговорили к расстрелу, замененному пятнадцатилетним сроком. (Через двадцать один год Шеварднадзе приговорит к расстрелу внука ректора, также Петрэ Гелбахиани, попытавшегося взорвать боевика Джабу Иоселиани.) Кахетинских виноделов отдали под суд за то, что они добавляли в вино слишком много сахара, хотя другого способа выполнить приказы Шеварднадзе увеличить производство не было. Несмотря на кампании, коррупция не унималась: например, в 1973 году было трудно достать билет в Москву, так как все рейсы были битком набиты мандаринами, отправляемыми черным рынком на московские рынки.

Самой популярной среди грузин политикой Шеварднадзе был национализм: он добился репатриации сотни ферейданцев, потомков грузин, переселенных в XVII веке Шах-Аббасом. Всех обрадовал тот факт, что ферейданцы сохранили не только язык, но и религию, хотя хозяев смущали мусульманские обычаи, перемешанные гостями с христианством, и некоторые из возвращенцев решили вернуться в Иран[358]. С другой стороны, к концу 1972 года Шеварднадзе вызвал к себе представителей еврейской общины, чтобы объявить новости: и плохие — ожидается разгром черного рынка, и хорошие — грузинским евреям будут выдавать выездные визы в Израиль. В 1970 году в Грузии жили 55400, а в 1979-м — 28300 евреев[359]. Ашдод и Хайфа обросли еврейскими кварталами, а тбилисский рынок, от которого зависели даже официальные учреждения, развалился. До 1973 года машины ползали у тротуара вблизи колхозного рынка, и водители заказывали все, что хотели, — резину для «мерседеса», запчасть для пишущей машинки, чтобы точно через сутки получить требуемое за наличные.