Гулящая

Христя проснулась тотчас же после того, как пришел Свирид. Она слышала его разговор с Марьей, но не подала виду. «Зачем он пожаловал? Что ему от меня нужно?» — думала она. Она вспомнила гулянки и посиделки, на которых Свирид, бывало, напоит хлопцев и затеет драку или начнет перебранку с девчатами и всех разгонит. «Непостоянный он, все б ему пить и гулять, над всеми верховодить. Все были рады, когда он ушел в город на заработки… Давно это было, года три, если не больше… и слух о нем затерялся… И вот опять появился…»

— Марья! Разбуди ее. Нужна… — снова просит Свирид.

— Буди сам, если тебе нужно.

— А можно? — Свирид встал.

— Буди, если хочешь, получишь по зубам.

— Неужели? — спросил Свирид и направился к печи.

Христя затаила дыхание.

Свирид стал ее будить.

Христя сначала притворилась спящей, но, когда Свирид схватил ее за руку, она откликнулась.

— Кто это?

— Не узнаешь?… Кланяются тебе марьяновцы… и Федор кланяется…

— Какой Федор?

— Супруненко. Поклонись, говорит, Христе и скажи, что, если б отец меня не женил, я бы после водосвятия прислал к ней сватов.

Известие это ошеломило Христю.

— Федор женился? — спросила она взволнованно.

— Перед филипповками… Я на его свадьбе гулял.

— На ком же?

— Горпыну Удовенко знаешь? Высокая, носатая… Да ты же с ней дружила.

— Неужели на ней?

— А что? Подумаешь, цаца какая! Одно, что высокая да языкатая — сам черт ее не переговорит.

— Так она ж бедная, а Грыцько все хотел богатую.

— Сам Грыцько ее облюбовал. Федор было заупрямился. А Грыцько ему и говорит: если не хочешь, то знай, что ты мне больше не сын, а я тебе не отец.

— Ну и как они живут — хорошо?

— Живут. Горпына на нем верхом ездит. Недавно я был в селе и к ним тоже зашел. Они теперь отделились, своим хозяйством обзавелись. «А что, — спрашиваю, — хорошо женатому?» — «Да оно б, ничего, если б жена не такая ревнивая была; все глаза колет и попрекает Христей». — «Они, — говорю, — все такие, старые девки…»

— А что еще нового в селе? — перебила его Христя.

— Ну что… Тимофей тоже женился.

— На Ивге?

— Или Ивга на себе его женила, а через неделю после свадьбы ребенка принесла.

— И ничего?

— Да это бывает.

— А наш двор как там? — спросила Христя.

— Ты его теперь и не узнаешь!

— Кто в нем живет?

— Старой хаты уже нет. Карпо построил новую, на две половины. Одну сдал под шинок… Первая корчма на все село… Весело там!.. Карпо теперь по всем статьям пан. А к Одарке и вовсе не подступиться — в парчовых чепцах ходит, как нарядится, надуется, — что твоя пани!

— Неужели правда? — недоверчиво спрашивает Христя.

— Если не веришь, поди погляди… В старой хате вашей никто не хотел селиться, так Карпо под шинок нанял. А для шинка она была неподходяща, вот он и решил ее перестроить. А теперь вавилон воздвиг — страсть! С одной стороны лавка — пряники, кахветы; в другой — шинок. В селе говорят: пошла Карпо на пользу беда Притыки! После Грыцька первым хозяином стал. Поговаривают старостой его выбрать, а то и волостным старшиной. Вот каков теперь Карпо! Не гляди, куда забрался, только б сам не замарался!

Странно слышать все это Христе. Давно ли она покинула село, а вот какие перемены произошли… Федор женился, Тимофей — тоже, Карпо разбогател… О, этот Карпо давно был себе на уме! Какое он имел право снести хату? Хоть бы спросил у меня… А он вот что… Шинок завел… Христю это задело за живое.

Свирид еще многое рассказал, но она уже слушала его рассеянно.

— Когда уж ты женишься? — спросила Марья Свирида, когда он наконец умолк.

— Невесты никак не найду.

— Девчат тебе мало?

— Кабы хоть одна на тебя была похожа, так и быть, полез бы в петлю.

— Что я? Старая баба.

— Старая, да молодого жара много еще у тебя.

— Был когда-то, да погас; теперь один только пепел остался.

— Небось и пепел горяч, — сказал Свирид, хлопнув ее по плечу.

— А чтоб тебе! — огрызнулась Марья.

— Что, забрало? — смеясь, сказал Свирид.

— Еще и смеется! — крикнула Марья и бросилась с кулаками на Свирида. Тот нагнулся, и она начала тузить его по спине.

— Да сильнее! Не бойся! — подзадоривал ее Свирид и, внезапно выпрямившись, обнял Марью и прижал ее к себе.

У Марьи закружилась голова, а Свирид поднял ее и начал кружить по кухне.

— Что тут делается? — послышался голос хозяйки.

Свирид быстро выпустил Марью и, растерявшись, стоял посреди комнаты.

— Да вот он, чертяка, — сказала Марья. — Пришел к Христе… земляк… поклон ей принес.

— Но не ей, а тебе их передает, — сказала хозяйка и затворила дверь.

— Видишь, я говорила тебе, чтоб не шумел, — сказала Марья.

— А я знал, что их там черт поднимет. Ну вас, еще влопаешься тут. Пойду! Где моя шапка?

— Ты без шапки пришел.

— Нет, будто в шапке.

Шапка лежала на нарах. Марья стремительно схватила ее и бросила на печь.

— Не давай! — крикнула она Христе. — Пусть уходит без шапки.

— Не пойду.

— Тут останешься?

— Останусь.

— Ну да. Нужен ты здесь.

— А чем я плох? Что я, у Бога теленка съел?

— Может, и съел! — Марья громко хохочет.

— Гляди? Мне говорит — не смейся, а сама хохочет на весь дом… Ну вас! Надо подальше от греха. Христя, брось мне шапку.

Марья не успела оглянуться, как шапка уже была в руках Свирида.