Гулящая

Больше Христя не могла сдерживаться. Она отвернулась, и слезы градом полились у нее из глаз. Словно подстреленная, свалилась она на постель.

— Опять начинается! — с горечью произнес Колесник, войдя в комнату и почесывая затылок. — Ну, чего ты?

Христя вздрагивала от рыданий, уткнувшись лицом в подушку.

— Вот всегда так… — сказал Колесник, сердито шагая взад и вперед по комнате. — Сами натворим, да еще и плачем, покоя людям не даем.

— Что я такое сделала? — сквозь слезы спросила Христя.

— Зачем ты в Марьяновку ездила?

Христю словно кнутом стегнули. Она поднялась и заплаканными глазами сердито взглянула на Колесника.

— Спросите у бабки, которой вы наказали следить за мной.

Колесник вытаращил на нее глаза.

— А вчера… или третьего дня, где ты была?

— У любовников. Их у меня целая шеренга.

— У нас никогда не бывает, как у людей… Или слезы, или крик, — тихо сказал Колесник и вышел из комнаты.

Еще тяжелее стало на сердце у Христи. Она подумала, что подозрения ее, может быть, напрасны. Колесник ушел обиженный, не упрекнув ее ни в чем. Может, у него и в мыслях не было того, что ей померещилось. Он бы это как-нибудь проявил, а то предпочел уйти, чтобы не поднять бучи. Отчего же она так думала? Старая ведьма тогда намекнула перед отъездом Колеснику, а ей уж показалось, что это так и есть. Досада пиявкой впилась в ее сердце. Обидные слова Оришки и назойливый допрос Колесника жгли ее, словно горячие уголья. Она громко зарыдала. В комнату вошла Оришка, поглядела на плачущую Христю, пожала плечами и вернулась в кухню.

— Все заливается… кабы взял ее за волосы да отодрал как следует, тише бы стала… — бормотала Оришка.

— Знаешь, кто эта панночка? — спросил Кирило.

— Не знаю, как ты… А я давно вижу, что она гулящая девка, — ворчливо ответила Оришка. — Видно, чем-то не угодил ей сегодня хозяин. Слышишь, как ревет?

— Это их дело. Поссорились и помирятся. А вот кто она… Помнишь старого Притыку?

Оришка молчала.

— Что замерз на ярмарке. Жену его Приську Здоры еще хоронили.

— Ну и что? — спросила Оришка.

— Это ж их дочка, Христя. Парубок от Здоры приходил, мед принес, спрашивает Христю. Я сначала думал, что он спятил, такой у нас и в помине не было. А она тут и призналась. Потом я пригляделся — и правда, она. Вот куда прыгнула.

— Много чести! — покачав головой, сказала Оришка.

— Да, чести мало. Хотел бы я знать, как она дошла до этого?

— Нужно… очень нужно!

— И хорошо делаешь, Оришка, что не допытываешься, — внезапно послышался из сеней голос Колесника. — А тебе, старому дураку, стыдно в бабьи толки вмешиваться! Лучше бы присматривал за лесниками, чтобы не пускали скотину в молодняк. — Сказав это, Колесник прошел в столовую.

Оришка злорадно взглянула на Кирила, а тот с поникшей головой молча ушел.

— Вот послушала б, что о тебе Оришка и Кирило говорят, — сказал Колесник Христе, войдя в комнату. — А все твой язычок наделал.

Христя, припав головой к подушке, молчала словно окаменевшая. Ей сейчас все было безразлично, и она с одинаковым равнодушием принимала и горькие упреки, и сердитую брань.

Душа ее жаждет только одного — покоя, окружающее ее не интересует… Ни одним словом не обмолвилась Христя. Колесник еще немного походил по комнате и ушел.

«Ну и денек сегодня выдался!» — думал он, гуляя по саду и, казалось, не замечая жары, хотя весь обливался потом. Что ему до этого зноя, когда внутри у него все горит? Еще не улеглась досада от неудачного суда с слобожанами, как сегодня эта плакса подлила масла в огонь. Все разболтала, завела какие-то связи кругом. Найдутся и такие, что донесут жене. И так она житья не дает, а тут еще — на тебе!

Колесник чувствовал себя так, точно его осы жалили.

— Пане! А, пане! — крикнул издалека Кирило.

— Чего тебе?

— Тут к вам человек приехал.

— Какой там человек? — спросил Колесник, подымаясь вверх.

— Здравствуйте, — приветствовал его приезжий, мужчина средних лет, в суконном кафтане, крепких яловых сапогах и с картузом на голове. Лицо у него упитанное, гладко выбритое, усы рыжие, слегка подстриженные, прическа с пробором. Все в незнакомце свидетельствовало о его зажиточности и солидности.

— Здравствуйте, — ответил Колесник.

— Я к вам по делу, — сказал приезжий.

— По какому?

— Да, видите ли… — замялся незнакомец.

Колесник понял, что он не хочет говорить в присутствии Кирила, и повел гостя в сад.

— Я слышал, вы лес продаете, — начал приезжий.

— Продаю, — сказал Колесник. — Если хороший покупатель найдется, почему бы не продать?

— Вот я по дороге и заехал узнать: весь ли продаете или по участкам?

— А вы кто ж сами будете?

— Карпо Здор из Марьяновки. Вы меня, верно, не знаете… — Карпо снова замялся, — а Христя знает.

— Какая Христя? — избегая лукавого взгляда Карпо, спросил Колесник.

— Да у вас живет. Бывшая наша соседка. Жена моя с ними виделась.

— Так вы к Христе или ко мне? — неприязненно спросил Колесник, бросив на него сердитый взгляд.

— К вам, — спокойно ответил Карпо. — Лес ведь не Христин, а ваш…

— Я леса не продаю, — выпалил Колесник, побагровев.

Карпо пожал плечами.